шла, не глядя под ноги, словно намереваясь взлететь. Идя всё дальше и дальше, попала в тень, но та не несла угрозы, а будто нашёптывала что-то приятное, хотя и неразборчивое.
Вынув телефон, Лариса убедилась, что никто не звонил, и бросила Лизе смс: «Что делаешь? Как дела?» На ответ привычно не надеялась, однако через несколько минут та написала: «Вроде ничего. Хочешь в гости?» Лариса не то что бы хотела, но решила: «Почему бы не убить время?»
Ответив на смс подруги «Уже иду», на перекрёстке она повернула направо, а не налево как обычно, и зашагала вниз по Флотской улице. Идти надо было до самого конца – дома 22.
Из окна соседней пятиэтажки, двор которой Лариса пересекла по диагонали, на неё смотрела странная собака, похожая на пенсионерку. Этот взгляд сулил смерть. А вот и дом Лизы. В подъезде было темно и привычно пахло кровью, которую давным-давно пролили в большом количестве и с той поры безуспешно замывали.
Лариса поднялась на второй этаж, увидела, что дверь Лизы приоткрыта, вошла на цыпочках. Едва переступив порог квартиры, она ощутила резкую перемену окружающего, словно кто-то переключил саму жизнь с одного режима на другой.
Лариса притворила дверь. В сумрачной прихожей толком ничего не было видно.
– Эй…
Оказалось, что Лиза сидит в своей коляске прямо напротив неё.
– Ой, напугала! Привет.
– Привет. Ты так быстро пришла. Гуляла?
– Я как раз в лес отправилась.
– Круто. Ты можешь, – выдохнула Лиза, – а я вот целыми днями дома торчу. Достало.
Лариса всегда испытывала перед ней эту неловкость: за то, что может ходить, бегать, делать привычные вещи. Она замерла, подбирая ответ. Ощущение иного стало сильнее, оно было похоже на сон, где ты совершенно уверен, что бодрствуешь Разве в таких снах странности не воспринимаются нормально? Лариса вздохнула, подумав: «Не надо было приходить». Если долго жить в одиночестве, в итоге находишь в этом удовольствие, и даже обычные разговоры могут превратиться в нечто неприятное.
– Ты не говорила… – начала Лариса неожиданно для себя, – ты… почему ушла из школы? То есть, по болезни, да?
– По болезни, – кивнула Лиза, оставаясь в тени. – Мне уже недолго осталось. Вот, отучилась год на домашнем, а осенью уже не буду заниматься.
– Почему?
– Умру.
– Да?
– Точно. Зажги лампу.
Лариса потянулась к выключателю, надавила на кнопку. Тусклый жёлтый свет разогнал сумрак, и она увидела Лизу: в кресле сидел скелет, одетый в джинсы и толстовку. Жидкие волосы собраны в хвост, руки, тонкие как ветки, обтянутые пергаментом, лежат на подлокотниках. Больше всего поражали глаза с желтоватыми склерами, страшные, словно у мертвеца, и Лариса подумала: «Вдруг Лиза и правда мёртвая: заманила её к себе, чтобы убить и выпить кровь». Может, так теперь девочка и живёт, питаясь
