шансов.
«Мы болтаем». Я молчу и пытаюсь незаметно разглядывать содержимое моего свертка.
–
Им нужен кто-то, кто будет олицетворять их идею о том, что каждый неудачник может не учась даже в музыкальной школе вот так просто взять и прийти на КОНКУРС.
Я вытащил его. Блокнот, похожий на дневниковые записи.
Ганнибал, ухмыляясь, помогает Еве отодвинуть стул.
–
Одно хорошо: такие как он бегут столкнувшись с первыми трудностями. Есть только один талант – это терпение. И его у него нет.
Я хочу сбежать отсюда. В дневнике написано. Большими буквами. На первой странице. «До начала второго раунда ты можешь сбежать».
И там приписано в скобочках. «Правилами Конкурса это не запрещено. Просто об этом не говорят».
Он поворачивает голову ко мне. Голову, но не глаза.
–
Ты ведь сбежишь?
Но это не всё. Вокруг – запах пудры. Пряный и терпкий. Я пытаюсь скрыть движение своих глаз, скользящих по рукописным строчкам в блокноте.
Ганнибал вещает:
–
Ты мерзкое ничтожество. Все твои очки – только потому что ты – жалкий. Окситоциновый гений. Притворяться бедняжечкой, притворятся среднестатистическим для того, чтобы за тебя голосовали все низы.
То самое чувство, когда ты должен был просчитать их, но они просчитали тебя. Всё, что я успел понять из дневника… Что в нем описано… как уничтожить «Конкурс».
Нам тесно тут. И, если вы ещё не поняли: скоро мы будем драться насмерть, чтобы остаться в полном одиночестве.
Сжимая в руках пропотевшую книжицу, я могу спасти их всех. Сделать так, чтобы они выжили. Мог бы. Если бы я не был трусом, который сбежит через черный ход в ближайшие пол часа.
Они говорят. Так, чтобы я слышал:
– Надеюсь что он вылетит. Вылетит очень скоро.
– Никто не знает, что он приготовил на самом деле.
– И будет лучше для него самого, если он не знает этого и сам.
Это не в первые со мной. Когда ненависть ко мне объединяет людей.
Глава 5 Шум
Шум это уже давно не проблема для меня.
Мне семь лет. Я один плескаюсь в ванной полной полуржавой воды. Оранжевый отсвет. Я пытаюсь заглянуть туда. В ту тесную комнату предназначенную для отдыха и омоновения. Но по сути являющуюся чуланом с ведрами швабрами и тряпками. В комнату, в которой я могу ненадолго спастись.
Я разговариваю с лицами на стене. Облупившаяся от старости и влажности штукатурка рваными клочьями смотрит на меня тысячью лиц. Ребенку так легко самому придумывать себе друзей.
Я провожу руками под водой наслаждаясь ощущениями. Горячая вода бывает здесь не так уж часто.
Я еще пока не могу не вслушиваться в шум.
За дспэшной дверью они продолжают ругаться.
Какое-то время я ждал что они начнут бить посуду или что-то в этом роде. Но год за годом… Они просто не готовы шагнуть
