безжизненно, опустятся уголки её губ. Она будет судорожно подбирать аргументы, не понимая, что они не сработают.
– Айм он май низ вайл бэггин [Умоляю, стоя на коленях]
Не стоило вообще встречать её 12 лет назад. Было бы проще. Макс тогда подумал, что любовь заполнит пустоту, даст желание жить. Любовь пришла, пустота осталась. Оказалось её недостаточно. Её всегда недостаточно. Он любил так, что отдал бы жизнь ради неё, но жить ради неё выше его сил.
– Эн эмпти шелл ай юзд ту би [Я был пустой оболочкой]
И был, и остался, ни в чем нет смысла.
"Чужое место, чужой воздух. Так и скажу." – думал Макс, проговаривая будущий разговор. Ей будет больно. Она его любит, Макс это знал. Глаза-льдинки. Наверное он один знал, сколько в них на самом деле огня. Ему придётся вытерпеть её боль. Тянуть больше нельзя. Программа "Свободный выбор" вызвала серьезное бурление в обществе. Вдруг её отменят и Макс не успеет. Он не мог опоздать на этот ковчег, зная, что другого не будет. Страх предстоящего разговора смешался с жалостью к жене, забурлил в груди.
– Бэггин, бэггин юууу [Умоляю, умоляю тебя]
Макс уже не пел, а орал, заплевывая лобач своего старого пассата. Руки колотили по рулю со всей дури. Снаружи вразнобой загудели клаксоны. Макс поднял глаза, за лобовым стеклом все так же торчала широкая корма крузака. Обернулся вправо. В соседнем кашкае сидел бородатый отец семейства и удивлённо таращился на Макса, его толкала в плечо раздраженная толстуха. Двое таких же толстых детей дрались друг с другом на заднем сиденье. В глазах бородача промелькнуло понимание. Он встрепенулся, отпихнул локтем жену и дал газу по освободившейся полосе. Макс врубил поворотник и вывернул из-за крузака за ним, подрезав устремившуюся за кашкаем соляру. В черном Ленд-Крузере лощёный мужчина в деловом костюме тупил в мобилу.
***
Дома, в Сетуни, Таня ждала его возвращения. Как только провернулся ключ в замке, она выбежала в коридор. Обняла мужа, обеспокоенно вглядываясь в его глаза.
– Где ты был, Макс?
Макс отстранил ее и прошел в комнату. Он молча положил на обеденный стол копию заявления в фирменной папке c буквами ЦЭП.
Таня села за стол, достала листок бумаги, пробежала глазами. Дыхание перехватило.
– Зачем?
Макс подошёл к ней сзади, зарылся в копну её вьющихся волос, вдохнул её запах.
– Это выход – выдохнул он. – Другого не будет. Я не могу, прости меня, пожалуйста.
Таня повела плечами, сбрасывая его руки.
– Сядь и давай поговорим
Макс сел напротив. Таня, пытаясь справиться с волнением, молчала. Тишину нарушало только тиканье часов на стене. На Макса накатила запредельная тоска. Захотелось встать и уйти, исчезнуть, ничего не объясняя, но так поступить с женой он не мог.
Наконец, Таня протолкнула комок в горле и спокойным, ровным голосом сказала:
– Я знала, что ты это сделаешь. Не надо играть бровями, не в театре.
Макс
