еще две фишки к двум, которые уже лежали на столе.
– Поднимаю на две фишки, – сказал я.
Генри взглянул на меня, убедился, что я серьезен, и стал отчаянно притворяться, будто он в нерешительности, вздыхал и барабанил пальцами по столу. Зная его манеру блефовать, я понял, что у него на руках блестящая комбинация и он изобретает, как бы вытянуть из меня побольше.
– Еще на одну, – сказал он.
Я собирался было добавить еще две фишки, но вовремя остановился.
– Нет, Генри, ничего у тебя не выйдет на этот раз! – Я сбросил карты и подвинул к нему выигранные им четыре фишки. – На этот раз ты получишь только четыре, и ни одной больше!
– А что у тебя было, Алан? – спросила Полли и, перевернув мои карты, увидела три пятерки.
Генри усмехнулся. Он даже не пытался помешать Полли посмотреть его карты. У него была пара королей. Всего-навсего пара!
– На этот раз я тебя поймал, Алан, – сказал он, очень довольный.
Уильям и Полли застонали.
Мы продолжали играть, пока я не восстановил свою репутацию и не отыграл у Генри солидное количество фишек. Потом пришло время детям ложиться спать, и я пошел к Сцилле.
Она проснулась и лежала в темноте.
– Входи, Алан.
Я вошел и зажег лампу у ее кровати. Первый шок у нее прошел, она выглядела спокойной и смирившейся с неизбежным.
– Хочешь есть? – спросил я. Она ничего не ела со вчерашнего обеда.
– А ты знаешь, Алан, хочу, – сказала она, словно удивляясь сама себе.
Я сошел вниз, помог Джоан приготовить ужин и отнес его Сцилле. Мы ели, и она, опираясь на подушки, одна в большой постели, стала рассказывать об их первой встрече с Биллом, о том, как они проводили время, сколько было веселья. Ее глаза сияли от счастливых воспоминаний. Она говорила долго, все время только о нем. Я не останавливал ее до тех пор, пока у нее не стали подрагивать губы. Тогда я рассказал о Генри, о его паре королей. Она улыбнулась и немного успокоилась.
Мне очень хотелось спросить ее, не было ли у Билла в последние недели неприятностей, не угрожал ли ему кто-нибудь, но я подумал, что сейчас не время для расспросов. Я заставил ее принять еще одну таблетку снотворного, которое мне дали для нее в больнице, погасил свет и пожелал ей спокойной ночи.
Я раздевался у себя в комнате и чувствовал, что засыпаю на ходу, усталость валила меня с ног. Я не спал больше сорока часов, и немногие из них можно было назвать спокойными. Я нырнул в постель. Это был один из тех моментов, когда окунаешься в сон, как в непередаваемое наслаждение.
Спустя полчаса Джоан разбудила меня. Она была в халате.
– Проснитесь, ради бога! Я целый час стучусь к вам!
– Что случилось?
– Вас просят к телефону. По личному делу.
– Ох нет, – простонал я. Мне казалось, что меня разбудили среди ночи. Я взглянул на часы – было одиннадцать.
Спотыкаясь,
