Название:
Автор:
Жанр:
Серия:
Издательство:
предпочтений или соображений удобства. Я связываю их с корнем das, не в значении «разрезания, разделения», откуда возникают два смысла: «разрушающий» и «дающий», не в значении «различения, видения», откуда возникает приписываемый Саяной смысл: «прекрасный», darśanīya, но в значении «совершения деяния или действия, образования, осуществления» – как в слове purudaṁsasā из второго стиха. Слово насатья (nāsatyā) некоторые считают патронимом, родовым именем; грамматисты древности умело придумали для него значение «истинный, неложный», но я отношу его к корню nas – «двигаться». Нам следует помнить, что Ашвины – конные всадники, что они часто характеризуются эпитетами движения: «быстроногие», «яростно мчащиеся по своим путям»; что Кастор и Поллукс в греко-латинской мифологии оберегают моряков в пути, спасают их при штормах и кораблекрушениях; что и в Ригведе они также предстают в виде сил, которые перевозят риши, как на корабле, и не позволяют им утонуть в океане. Поэтому nāsatyā вполне может иметь значение «повелители пути и путешествия» или «силы движения». Rudravartanī толкуется современными исследователями как «тот, у кого красный путь» – эпитет, который считается применимым к описанию звезд, и при этом приводится в пример аналогичное выражение: hiraṇyavartanī, «имеющий золотой или сверкающий путь». Без сомнения, некогда эпитет рудра (rudra) должен был употребляться в значении «сверкающий, ярко-окрашенный, красный», подобно корням ruṣ и ruś, а также слову rudhira со значением «кроваво-красный» и латинским словам ruber, rutilus, rufus, означающим красное. Родаси (rodasī), ведийское слово, употребляемое в двойственном числе для обозначения неба и земли, вероятно, означало «сияющие», подобно rajas и rocanā, другим ведийским обозначениям небесных и земных миров. С другой стороны, словам этой семьи равным образом присуще и значение причинения вреда или насилия – этот смысл прослеживается почти во всех корнях, входящих в данную семью. В таком случае значение «яростный» или «неистовый», видимо, может также подходить слову rudra, как и «красный». Ашвины одновременно обладатели и золотого, и красного пути (hiraṇyavartanī и rudravartanī), ибо они есть силы как Света, так и нервной энергии; в первом аспекте их движение сияюще-золотое, а во втором – неистовое. В одном из гимнов (V.75.3) мы обнаруживаем сочетание rudrā hiraṇyavartanī – «яростные, движущиеся путями света»; едва ли можно сохранить хоть какую-то связность смысла, если предположить, что это значит: сами звезды красные, но их движение или путь золотой.
Тогда здесь, в этих трех стихах, мы видим, как двум звездам небесного созвездия приписывается поразительная серия психологических функций! Очевидно, что если таково и было физическое происхождение Ашвинов, то они, подобно героям греческой мифологии, давно должны были утратить свою чисто астрономическую природу; они, как Афина, богиня зари, обрели психологический характер и функцию. Они есть всадники, оседлавшие коня, Ашву, являющего собой символ силы и прежде всего жизненной энергии и нервной силы, Праны. Общее в них то, что они – боги наслаждения, стяжатели меда; они – целители, они возвращают молодость старикам,
