быть, завоевание Свара означает просто покорение небес в жертвоприношении? В любом случае, что же означает эта странная связь коров, вод и солнца или коров, вод и неба? Не похоже ли это скорее на систему символических значений, где стада, обозначаемые словом gāḥ, имеющим оба значения – коровы и лучи света, – это озарения, приходящие с уровня высшего сознания, берущие истоки во всеозаряющем Солнце, в Солнце Истины? Разве сам Свар – это не мир или уровень бессмертия, где владычествует Свет или Истина всеозаряющего Солнца, именуемый в Веде безбрежной Истиной, ṛtam bṛhat, и истинным Светом? А божественные воды, āpo devīḥ, divyāḥ или svarvatīḥ, разве не есть потоки этого высшего сознания, нисходящие с того плана бессмертия в смертный разум?
Безусловно, легко указать на строки или на целые гимны, где, на первый взгляд, нет необходимости в такого рода истолковании, и гимн можно понять как молитву или хвалу за ниспослание дождя или рассказ о битве на реках Пенджаба. Но Веду невозможно толковать по отдельным отрывкам и гимнам. Мы должны интерпретировать ее как целое, если хотим получить внятный и связный смысл. Конечно, мы можем выйти из трудного положения, приписав таким словам, как svar или gāḥ, в разных местах совершенно разные значения – точно так же, как Саяна обнаруживает в слове gāḥ иногда значение «коровы», иногда «лучи», а иногда с поразительной легкостью навязывает этому слову значение «воды»[24] . Но подобная система интерпретации не может считаться рациональной лишь в силу того, что дает «рационалистические» или «удовлетворяющие разум» результаты. Скорее, она идет вразрез как с логикой, так и со здравым смыслом. В принципе, с ее помощью можно получить любой желаемый результат, но ни один разумный и непредвзятый исследователь не поверит, будто этот результат и есть изначальный смысл ведийских гимнов.
Но если мы примем более последовательный метод, то у нас возникнут просто немыслимые трудности из-за противоречия с чисто материальным смыслом. Возьмем для примера гимн Васиштхи (VII.49), обращенный к божественным водам, āpo devīḥ, āpo divyāḥ; его второй стих звучит так: «Те божественные воды, что текут по прорытым руслам, или те, что возникли сами, те, что движутся к океану, чистые, очищающие, – пусть напитают меня эти воды». Можно сказать, что смысл здесь вполне ясен: Васиштха обращает свой гимн к материальным водам, земным рекам, каналам, – а если слово khanitrimāḥ означает просто «прорытые», то даже к колодцам, – тогда как выражение divyāḥ, божественные, есть всего лишь украшающий эпитет восхваления. Вероятно, мы можем даже перевести стих иначе, предположив, что речь здесь идет о трех родах вод: о воде с неба, то есть о дожде, о воде колодцев и воде рек. Но этот смысл теряется совершенно, как только мы обращаемся к гимну в целом. Ибо в нем говорится:
«Пусть питают меня эти божественные воды, древнейшие (или величайшие) в океане, что движутся из середины океанского потока, очищающие, не знающие отдыха, кому Индра-громовержец, Бык, прорубил путь. Те божественные воды, что текут по прорытым
Таким же образом он толкует чрезвычайно важное для Веды слово
