крашеную челку.
– У него, наверное, сапоги на застежках, – пошутил Паллино. – Странно, что с нами на заведомо провальное задание отправляют принца.
– Ничуть, – возразил я. – Так ему ничто не будет угрожать.
– Уж простите, но на это я жаловаться не стану, – чуть нахмурившись, сказала Отавия. – Неплохо хотя бы иногда ни с кем не воевать.
Паллино наклонился, не разнимая рук:
– Значит, в архивы тебя так и не пустили?
– Нет.
Отвернувшись к иллюминатору, я подпер подбородок кулаком.
– Я даже самого императора об этом попросил, но… – не закончив, махнул я рукой, и без слов было понятно.
Мы полетели в тишине, наблюдая, как движется город внизу и как снуют среди башен воздушные суда.
– Если вернемся ни с чем, император может распустить Красный отряд, – сказал я, по-прежнему не глядя на товарищей, и облизнул губы. – Вы уверены, что этот шаттл не прослушивается?
– Айлекс лично все проверила, – кивнула Корво. – Даже доктор разок осмотрела.
«Что ж, раз Валка дала добро…» – подумал я.
– По-моему, император или кто-то весьма близкий к нему считает, что я стал достаточно популярен в народе, чтобы представлять угрозу. – Я вспомнил, как Каракс попросил меня благословить его медальон. – Возможно, они решили, что я мечу в министры. Например, в военные. Может, поэтому Бурбон так меня ненавидит. Считает, что я хочу его подсидеть. А может, дело не только в этом. Вряд ли им придет в голову, что я посягаю на трон. Сколько там у императора детей? Сто десять? Сто двадцать? Передо мной такая очередь, что и близко не подобраться. Даже если город вдруг обрушится с небес, на других планетах найдется половина королевских отпрысков. Да я и не Бонифаций Самозванец.
– Думаете, против вас заговор? – спросила Корво.
– Думаю, он уже увенчался успехом, – холодно ответил я, пронзительно глядя на Отавию. – Сколько лететь до Гододина?
Капитан пожала плечами, словно стряхивая с себя влияние моего дурного глаза.
– На полной скорости пересечем рукав Стрельца лет за двенадцать.
– Значит, я буду отсутствовать не меньше двадцати четырех лет. Когда вернемся, меня уже не будут воспринимать всерьез. Особенно если вернемся ни с чем, как задумано.
Теперь пришел черед Корво скрестить руки на груди. Впечатляющее зрелище, учитывая ее телосложение.
– Вы уверены, что мы заведомо обречены на неудачу?
– Все это – тщательно спланированная акция, – сказал я. – Жаловаться нечего. Я бы тоже так поступил… Другой вопрос, кто за этим стоит? Император сам все придумал или ему нашептали на ухо?
Первым приходил в голову Августин Бурбон. Военный министр заседал в Имперском совете. Кесарь к нему прислушивался. Ему бы не составило труда намекнуть, что возмутителя спокойствия Адриана Марло неплохо бы послать в бессмысленную
