Валки не находилось места.
– Мой брат высоко ценит вас, сэр рыцарь, – произнесла принцесса голосом, звучавшим словно полузабытая мелодия из отдаленной комнаты. – Нам несказанно повезло, что нас защищают такие, как вы.
Ее улыбка была подобна первому лучу солнца, появившемуся из-за края планеты, и я вновь отвел глаза.
– Это весьма любезно с вашей стороны, ваше высочество.
– Сэр Адриан, мы уже отбываем? – спросил Александр. – Прямо сейчас?
– Таков план.
– Хорошо, хорошо.
Он окинул взглядом веранду, как будто никогда прежде здесь не бывал. Его состояние было мне знакомо. Он боялся сильнее, чем можно было предположить. Боялся того, что мы – пусть путешествие наше однажды и завершится в том же месте, где началось, – никогда по-настоящему из него не вернемся, ибо станем совсем другими людьми.
Я не мог винить принца. Мне самому довелось пережить подобные метаморфозы. И я улыбнулся:
– Во время путешествия мы будем бодрствовать всего год или два. Постарайтесь провести их с пользой. Не пренебрегайте занятиями.
Принц заметно повеселел, услышав мои слова, а вот императрице не понравился мой фамильярный тон.
– Присматривайте за братом, сэр, – сказала Селена, сложив руки перед собой.
– Непременно, ваше высочество, – с поклоном ответил я. – Будьте уверены.
– Отправляемся? – спросил принц, все еще озираясь по сторонам.
Я сказал, что время не ждет, и позволил юному Александру попрощаться с родными. Он преклонил колено перед матерью, взял ее за руку и поклялся, что вернется. Такая галантность заставила меня улыбнуться. В этот миг он выглядел образцовым имперским принцем. Как мало я знал тогда о ноше, взваленной на его плечи. Он был поздним, сто седьмым ребенком императора. Живой запасной деталью, чьим уделом было провести всю жизнь в Перонском дворце, изучая политику и дипломатию, даже не мечтая при этом сесть на трон, который должны были унаследовать либо кронпринц Аврелиан, либо принцесса Ирена, старшая дочь императора. Высокой коллегией и собственным отцом ему было запрещено жениться и иметь детей, дабы не допустить чрезмерного разрастания императорского рода. Еще давным-давно, когда жизнь палатинов измерялась годами, а не столетиями, кровные войны преподали жестокий урок и оставили шрамы на миллионах планет.
Александру было жизненно необходимо как-то себя проявить. Стать значимой фигурой. Все мужчины таковы. Пока мы чего-то не добьемся – мы ничто. Так было и для юного принца, пускай его и худо-бедно определял статус. Вспомнив молодого Адриана, униженного и презренного отцом, я мысленно посочувствовал юноше.
– Вы отправляетесь один? Без слуг и телохранителей? – уточнил я, спохватившись.
– Разве вашего меча не достаточно, сэр Адриан? – спросила меня императрица, приподняв идеально ровную бровь.
Ее тон напомнил мне интонации Бурбона. «Неужели великий Дьявол
