готовностью, как и преданность.
– Хорошо, – процедил Хратен. – Твое первое задание – проследить за жрецом Фьеном. Уже сейчас он должен грузиться на корабль, и я хочу убедиться, что он исполнит мое указание. Если по какой-то причине Фьена на борту не окажется – разыщи и убей его.
– Слушаюсь, джьерн.
Дилаф поспешно покинул комнату. Наконец-то нашелся выход его энтузиазму; Хратену оставалось только удерживать этот энтузиазм в должной узде.
Хратен покачал головой и вернулся к столу. Свиток все еще лежал там, куда его уронили недостойные руки Фьена; верховный жрец улыбнулся и трепетно взял пергамент в руки. Хратен никогда не придавал большого значения обладанию вещами, его манили великие свершения, а не накапливание бесполезного хлама. Но порой попадалась вещь настолько уникальная, что жреца согревала простая мысль, что она принадлежит ему. Он ценил ее не за приносимую пользу или возможность поразить окружающих, а просто потому, что именно ему выпала привилегия владеть ею. Свиток был такой вещью.
Вирн написал его своей рукой в присутствии Хратена. Пергамент содержал откровения Джаддета, и это писание предназначалось для глаз только одного человека. Мало кто встречал помазанника Джаддета, даже среди джьернов аудиенции были редкостью. Получить назначение из рук вирна… Это событие стало самым драгоценным воспоминанием в жизни верховного жреца.
Хратен снова пробежался взглядом по заветным словам, хотя уже давно выучил их наизусть.
«Услышь же слова Джаддета, переданные его слугой вирном Вулфденом Четвертым, королем и императором.
Сын мой, верховный жрец, твоя просьба вознаграждена. Отправляйся к еретикам Востока и объяви им мое последнее предупреждение, потому что, хотя империя моя бесконечна, терпению настает предел. Недолго мне осталось спать в своей каменной гробнице. День империи близится, и вскоре моя слава засияет в полную мощь, взойдя вторым солнцем на горизонте Фьердена.
Издавна на моей земле чернеют шрамы языческих земель Арелона и Теода. Три сотни лет жрецы проповедуют среди отравленных влиянием Элантриса, и только некоторые откликаются на их зов. Знай же, верховный жрец, что мои верные воины готовы и ожидают только приказа вирна. Я даю тебе три месяца на обращение Арелона. По истечении срока святые воины Фьердена ринутся в эту страну как хищники, круша и давя нечестивцев, которые не прислушались к моим заветам. Всего три месяца осталось до уничтожения противников империи.
Время моего вознесения близится, сын мой.
Слова Джаддета, властелина всего сущего, записанные его слугой вирном Вулфденом Четвертым, императором Фьердена, пророком Шу-Дерет, правителем святого королевства Джаддета и держателем всего сущего».
Время пришло – и только две страны еще сопротивлялись завоеванию. Фьерден вернул былую славу, потерянную сотни лет назад при крушении первой империи. И снова Арелон и Теод оставались двумя королевствами в известном мире, не пожелавшими принять фьерденское правление.
