от него.
– Вот и все, – произнес Галладон.
– Так просто? – спросил Раоден.
Дьюл кивнул:
– Она сделала хороший выбор. По крайней мере, не самый худший из возможных. Смотри.
В переулке на другом конце площади зашевелились тени. Галладон с принцем плотнее прижались к стене одного из обветшалых домов, окружавших привратную площадь Элантриса. Тени приобрели четкость и оказались группкой мужчин; они приближались к женщине быстрым решительным шагом, постепенно окружая ее. Один протянул руку и отобрал ее корзинку с подношениями. У женщины не осталось сил сопротивляться; она просто осела на землю. Пальцы дьюла впились в плечо принца, когда тот не раздумывая рванулся вперед, желая дать ворам отпор.
– Плохая идея. Коло? – прошипел Галладон. – Прибереги отвагу для себя. Ты чуть не загнулся от одного ушиба; представь, как будешь себя чувствовать, если дубинка разнесет твою отважную голову.
Раоден кивнул и перестал вырываться. Женщину ограбили, но больше опасность ей не грозила. И все равно наблюдать за ней было больно. Уже не юная девушка, а крепкая матрона с фигурой, созданной для материнства, и осанкой полноправной хозяйки дома, мать семейства. Сильно очерченное лицо говорило о жизненной мудрости и смелости, и Раоден не решался взглянуть ей в глаза. Если Элантрис сумел сломить такую женщину, то оставалась ли надежда для принца?
– Я говорил тебе, что она сделала правильный выбор, – продолжал Галладон. – Потеряла несколько свертков с едой, но на ней самой ни царапины. А вот стоило ей повернуть направо, как тебе, – там бы ее поджидала сомнительная милость людей Шаора. Прямо по курсу – и ее подношения принадлежали бы Аандену. Левый поворот лучше всего; люди Караты забирают еду, но обычно не обижают новичков. Лучше поголодать, чем прожить несколько лет со сломанной рукой.
– Несколько лет? – Раоден повернулся к темнокожему дьюлу. – Кажется, ты говорил, что раны здесь вообще не заживают.
– Мы можем только предполагать, сюл. Найдешь элантрийца, который доживет до конца вечности и не спятит, – пусть он тебе все подробно разъяснит.
– И сколько люди ухитряются здесь протянуть?
– Год, от силы два.
– Год?!
– Ты думал, что мы бессмертны? Мы не стареем, но это не означает, что мы живем вечно.
– Не знаю. – В голосе Раодена звучало сомнение. – Ты говорил, что мы не можем умереть.
– Правильно, не можем. Но синяки, царапины, сбитые пальцы… Боль накапливается. У всего есть предел.
– Люди кончают жизнь самоубийством? – тихо спросил принц.
– Это невозможно. В основном они валяются в канавах, кричат и стонут. Бедняги руло.
– И сколько ты здесь прожил?
– Несколько месяцев.
Еще одно немыслимое откровение, а мир вокруг Раодена и так трещал по швам. Принц думал, что Галладон прожил в Элантрисе по меньшей мере пару лет.
