не доставлять тебе неудобств. Не использовать теневую магию, – через силу проговорил Кадет. – Не пытаться убить тебя или кого-то еще, если не придется защищать свою жизнь. А когда мы дойдем, пусть все будет честно: кто быстрее успеет присвоить место силы, тот и выиграл. Если ты, я уйду. Тогда мое начальство поймет: я сделал все, что мог, чтобы выполнить задание. Тень все знает, ей не соврешь.
– Ты сам-то себя слышишь? – Нил стряхнул оцепенение. Нет уж, спасибо. Вспомни, с кем имеешь дело, болван. – С какой стати мне тебя жалеть? Вы-то нас не жалели.
– Мы не мыслим в категориях жалости. Ты – да.
– Ну, спасибо. И катись тогда отсюда. Я не впущу тебя, не могу так рисковать. Извини.
Он пошел прочь, но через несколько метров покосился через плечо. Кадет уронил голову, больше не глядя на него, но Нил почему-то не испытывал никакой радости от его проигрыша. Даже красота вокруг ему больше душу не грела, изнутри скребло какое-то ужасное беспокойство, ощущение ошибки. Он обернулся снова. Думал, что Кадет уже улетел или связывается со своими, в общем, бурную деятельность развил, – но тот просто стоял, обхватив себя руками за бока. Нил знал этот жест, насмотрелся. Попытка утешить себя там, где утешения не будет. Неуклюжая пародия на объятие, когда знаешь, что никто другой тебя не обнимет. Он не думал, что Ястребы тоже так делают, когда им страшно. Это было так по-человечески, что Нил остановился.
Да что ж такое. Кадета же, наверное, правда прикончат, с них станется. Невелика, казалось бы, потеря, все эти твари одинаковые, но нет, нет, не одинаковые. Он некстати вспомнил, как Кадет вот так же много раз заставал его у стены – другой, не этой, но тогда Нил не мог пробраться на другую сторону. Любой Ястреб уже давно нашел бы на него управу, но Кадета будто развлекали эти встречи у Изгороди. Наверное, он даже никому не говорил, что каждые несколько месяцев ловит у забора какого-то идиота.
Нил сглотнул. Нельзя делать такую глупость… Но он был соткан из глупостей, не мог вспомнить ни одного действительно умного поступка. Он просто слушал что-то внутри себя, слушал аниму, и это нежное, золотое, не поддающееся логике говорило ему, что представлять, как Кадет вернулся и его уничтожили, будет невыносимо, даже если Нил спасет всю магию на свете. Он медленно, тяжело вернулся к стене. Монструм лежал как мертвый, положив голову на лапы.
Да к лешему это все. Он ведь на своей территории, тут все работает по законам золотой магии, а она подскажет, как сделать так, чтобы никто, вообще никто не пострадал.
– Брось все оружие, какое есть, – обреченно сказал Нил.
Кадет вскинул голову.
– Я не могу, – растерянно пробормотал он. Он явно не верил, что они все еще разговаривают, что не все еще кончено. – Мы не носим оружие с собой. Достаем из Тени. Это как твоя магия, она всегда под рукой. А монструм – часть меня. Как нога.
От удивления он даже говорить начал по-другому – без умных словечек, как нормальный человек.
– Тогда бери, – пробормотал Нил. – Ох, как же я об этом пожалею.
Но
