его против этого. Что-то заставило его почувствовать, будто сон о падении в хляби мог настичь его.
– Почему меня держат здесь в плену? – спросила она, и Контроль почувствовал, что снова может без опаски смотреть на нее, словно момент опасности пришел и ушел.
– Вы вовсе не в плену. Это входит в процедуру разбора.
– Я не могу выйти.
– Пока нет, – признал он. – Но сможете.
Разве что в другое заведение: пройдет года два или три, если все пойдет хорошо, прежде чем хоть кому-нибудь из вернувшихся позволят выйти в большой мир. Юридически они оказались в серой зоне, зачастую без веских на то оснований именуясь угрозой национальной безопасности.
– Я нахожу это маловероятным, – заявила она.
Контроль решил попытать удачу снова.
– Если не чертополох, то что же имеет отношение? – осведомился он. – О чем я должен вас спрашивать?
– Разве не в этом ваша работа?
– Какая моя работа? – хоть он и прекрасно понял, что она имела в виду.
– Вы ведь возглавляете Южный предел.
– Вам известно, что такое Южный предел?
– Да-а-а, – гортанно, чуть ли не с шипением.
– А как насчет второго дня в базовом лагере? Когда начались странности? – А начались ли? Придется полагать, что начались.
– Не помню.
Контроль наклонился вперед:
– Я могу погрузить вас в гипноз. У меня есть такое право. Я могу это сделать.
– На мне гипноз не работает, – бросила она, не скрывая отвращения перед его угрозой.
– Откуда вам известно? – Момент дезориентации. Она что, выдала что-то такое, чего выдавать не хотела, или вспомнила нечто, до сих пор для нее утраченное? Уловила ли она разницу?
– Просто знаю.
– Для полной ясности: мы могли бы заново обработать вас и погрузить в гипноз. – Сплошной блеф, да притом это повлекло бы осложнения по части логистики. Чтобы сделать это, Контролю пришлось бы отослать ее в Центр, и она исчезла бы в этой утробе навечно. Контроль смог бы просматривать отчеты, но больше никогда не получил бы к ней прямого доступа. Не говоря уж о том, что не так-то ему и хотелось заново обрабатывать ее сознание.
– Только попробуйте, и я…
Она ухитрилась прикусить язык на грани того, что звучало как начало слова «убью».
Контроль решил пропустить это мимо ушей. Он побывал под обстрелом такой уймы угроз, что знал, когда их стоит воспринимать всерьез.
– Что сделало вас невосприимчивой к гипнозу? – спросил он.
– А вы невосприимчивы к гипнозу? – с вызовом.
– Почему вы находились на пустой стоянке? Остальные двое искали тех, кого любят.
Ни слова в ответ.
Может, уже довольно сказано на сегодня. Может, уже довольно.
Выключив телевизор, Контроль подхватил папку, кивнул собеседнице
