style="font-size:15px;"> – А мне что делать? – растерялся тот. В помощники Лешка заделался без году неделя и пока умел разве что кивать да задавать тупые вопросы.
– Ничего! Случится что – ко мне ломись!
И Лешка остался один в кабине. До сих пор ему не хватало усердия запомнить, что делают все эти реле, кнопки и рычаги. Валерий Степаныч тоже не горел педагогическим долгом, буркнул: «Сюда – быстрее, сюда – медленнее, тут – экстренное торможение. Рулить не надо. Дальше по ходу разберешься!»
Напряженный, Лешка уставился в черно-белую мглу, в надежде, что ничего, требующего его внимания за время отсутствия Валерия Степаныча не произойдет. И, как назло, он ошибся.
На рельсах вдалеке стояла женщина. Как он ее увидел в такой метели, да еще и ночью – одному Богу известно. Лешка даже протер глаза – вдруг показалось. Но нет, женщина действительно была. И хуже того – она изо всех сил махала над головой каким-то белым полотнищем, точно на первомайской демонстрации.
– Куда ж ты, дура? – прошептал Лешка. Заметался по кабине, еле нашел нужный рычаг, дал длинный истеричный гудок. Тот разнесся по тайге, нарушая тишину, тревожа пассажиров и разных лесных тварей. Лешка и сам едва не оглох, а девка все стояла на путях и не думала никуда уходить. Вот уже можно было разглядеть простое белое платье до колен; волосы, прикрытые косынкой и раззявленный в крике рот.
Что же делать? Лешка сжал кулаки на приборной панели, да так, что костяшки побелели. Бежать к Степанычу? Не успеет. Ехать дальше? А вдруг эта упрямая так и останется на путях? Что же, грех на душу брать? А если остановиться? Это же и на штраф можно влететь, и Степаныч заругает, да и нет у него, у Лешки, таких полномочий.
А женщина, тем временем, приближалась, и в ярком свете слепящих фар казалось, будто не лицо у нее, а блин, белый и плоский, с распахнутым зевом беззубого рта.
Это стремительное приближение лишило Лешку остатков здравомыслия. Плюнув на все, он недолго думая вытянул ручку сразу в шестое положение. Поезд содрогнулся. По тайге пронесся жуткий металлический скрежет, точно какой-то сказочный гигант скрипел над ней железными зубами. Лешку бросило на панель, и он расквасил себе нос, вдобавок опрокинув на себя обе кружки чаю, и зашипел как рессора. А сзади все скрежетало, грохотало и гремело, будто все воинство ада нагоняло состав.
Вывалился из туалета Валерий Степаныч, спешно натягивая брюки.
– Ты чего ж гаденыш… На минуту оставить…
– Там человек на путях! – зажимая нос, сообщил с пола Лешка.
– Какой человек, дурак? Тут куда ни ткни – одна тайга, до ближайшего населенного пункта двести кэмэ!
– Да вон, сами посмотрите!
И Степаныч посмотрел. Действительно, на путях стояла баба – лет пятидесяти на вид. Толстомясая, руки, как докторские колбасы, морда круглая и улыбается в тридцать два зуба. В руках ее развевалось кипенно-белое полотно. Но страннее всего было то, что из одежды на ней было всего-то платьице, кофта
