style="font-size:15px;"> Она ускоряется у меня за спиной. Чего она хочет на самом деле? Сохранить музей от расхищения или спасти мою молоденькую мордашку от колонии? Я чувствую спиной, как её пальцы-крючки раскрываются, готовясь к броску.
Я слышу, как в пустоте зала она поднимает руку, чтобы опустить мне её на плечо.
Она загарпунит меня как большого неповоротливого тюленя.
Я спокойно опускаю пакет за полу халата. Я готова бежать со всех ног. Не стоило идти на дело не выспавшись. Я держусь из последних сил.
Моргаю. В глазах песок. Веки слипаются. Лицо влажное и липкое.
Окаменевшими от страха пальцами я опускаю на крючок картонный жетон, заготовленный заранее. Я вешаю его на крючок.
Её рука проходит мимо.
Она читает.
Сквозь толстые очки.
В роговой оправе.
«Экспонат взят на реставрацию».
3. Тряпичный воин
Если ты не общаешься с коллективом это еще не значит, что с тобой что-то не так. Вполне возможно что-то не так с коллективом.
Когда то я легко согласилась на это. Согласилась чтобы все решения за меня принимал кто-то другой. Мы все на это молчаливо соглашаемся. Пока мы дети.
Но одни начинают драться за свою свободу в три года, а другие счастливы не иметь собственного мнения всю жизнь.
Я мечтала о спорте, как о религии, которая придаст моей жизни смысла. Которая даст ответы на все вопросы.
Хотела склонить голову перед седыми старцами, которые научат вызывать у публики что-либо кроме жалости и отвращения.
Мне легко было сделать этот выбор. Отказаться от себя. Стать солдатом живущим по расписанию, тренирующимся по расписанию, питающимся по расписанию.
Я помню тот день, когда в детдом приехал тренер. Обычный день в марте. Солнечный день после долгой зимы. Той зимы, когда неба словно вообще нет, а вместо него монотонный серый купол. Солнца не было с ноября, словно нас забыли в машине накрытой на зиму брезентом.
И вот он первый ясный день.
Я смотрела в окно так долго, что видела как большие сугробы на обочине дороги съёживаются под прямыми лучами солнца. Как на их белоснежной поверхности сначала появляются серые точки пыли, потом этих серых точек становится так много,что они собираются в паутину грязи. Как из- под этого снежного холмика появляется лужа, а потом тоненькая струйка ищущая кончиком ручеек. И вот они смыкаются и талая вода грязного придорожного сугроба начинает заполнять раздолбанную годами колею.
Я ждала своей колеи. Я мечтала о том, чтобы стать свежим весенним ручьём, который пропоет миру о радости быть живой, но нашла лишь дорожную колею, все повороты которой заранее известны.
Подъехала машина. Из неё вышли несколько короткостриженных взъерошенных мужчин. В кислотного цвета пуховиках они выглядели как мальчики подростки, если бы не тяжелая усталая походка затравленных волков измождённых необходимостью регулярно находить
