в котором обычно делали зарядку. Мы изо всех детских сил старались понравиться.
Кто как умел.
Мы стрались поглубже вдохнуть.
– Ну, как вы тут? – деланно озорным голосом спрашивает он. Улыбка выдаёт его с поторохами: так улыбаются только люди, забывшие уже как искренне улыбаться. Волосы ёжиком, из-за спины лупит утренний свет, и он весь в ореоле золотого сияния от пархающей в солнечных лучах пыли.
Словно спустился в наш ад из прекрасного мира.
Это потом я пойму, что там снаружи целая страна таких беспризорных, как мы. Брошеных на приозвол судьбы на краю земли.
Это случится, когда лайнер впервые поднимет меня на тысячу километров вверх. Я вдруг увижу, что мир то на самом деле огромен. И тот клочок, что меня заставляли называть родиной – это обочина. Обочина, на которую лишь время от времени попадают солнечные лучи. И, пока длится весна, ручейки изо всех сил стремятся сбежать от туда. Торопятся успеть пока холода вновь не сковали их, подписывая приговор оставаться лишь льдинкой у подножья огромного сугроба.
Вы когда-нибудь видели Россию на снимках из космоса?
Целая страна едва виднеющаяся из-под сугроба.
Целая страна беспризорников. Без родительской любви. Без памяти предков. Без родовых книг. Миллионы пеньков от генеологических деревьев.
Мне кажется, что я в иллюминатор вижу, как родители садятся на пароходы и океанские лайнеры оставляя детей замерзать в этом диком краю. Оставляя их наедине со старшими детьми, которые по зову инстинкта тут же возомнят себя родителями, начнут играть в государство.
– Вы хорошо себя вели? – он улыбается. Оглядывает всех по головам. Намётанный глаз ищет лучший "материал". Я выгибаю спинку, чтобы выглядеть более собраной. Я знать не знаю таких слов как "осанка" и "грация". Я просто стараюсь понравиться.
– Хорошо! – отрепетированным хором отвечаем мы.
Мы все стремимся понравиться, чтобы нас забрали из этой жизни в лучшую.
Целая страна людей, которым некому нравиться. Потому что все старшие уезжают отсюда.
Нет ничего более жестокого, чем бунт рабов. Нет более жестокой сиделки, чем девочка оставшаяся за старшую пока наша привычная сестра-сиделка взяла выходной.
Поэтому мы ведём себя тихо. как бы сильно нас не били. Поэтому мы пригибаем головы, только бы нас не оставили совсем наедине с нашими "подругами". Ведь тогда новый виток жестокости.
Всё чему учит нас детство: худшие времена всегда впереди.
– Девочки, вы уже знаете, зачем мы сюда приехали?
По ногам тянет и комнату постепенно заполняет шмыгание маленьких носиков.
– Сегодня мы выберем из вас будущих спорстменок. Будущих чемпионок.
Будущие чемпионки вытирают рукавами сопельки.
– Нам нужны ответственные и смелые… Вы готовы много тренироваться и не жалеть сил ради победы?
Я уже была готова ответить да, если он только взглянет на меня. Нас учат соглашаться
