всегда подмечала детали, которые ускользали от внимания других. Помимо незаурядного ума и превосходной физической формы, девушка была ещё и красива. Парни бы не давали ей прохода, если бы она как-то раз не сломала одному из них пару ребер и нос за то, что он на спор потрогал её там, где не следовало. Она была поглощена учебой и спортом, поэтому у Евы совсем не было друзей, кроме тех, с которыми дальше – «Привет, как дела?» общение не заходило. С возрастом это делало её нелюдимой. Предстоящий обряд волновал её каждую минуту. Если её гипертрофированные одиночеством чувства можно было назвать волнением. Хладнокровие стало для неё привычкой уже очень давно.
В многочисленных книгах библиотеки не было и намека на описание обряда. Ева заметила, что студенты, для которых близилось Вхождение, исчезали уже с вечера. Она предположила, что обряд проходит ночью, поэтому на всякий случай переоделась в спортивное платье и кроссовки, а затем легла на край кровати и ждала, дочитывая последние страницы: «О возможных альтернативах теории эволюции». Ожидания её не обманули, в половине двенадцатого ночи в дверь постучали.
– Открыто, – дверь отворилась, на пороге стояли двое крепких мужчин – прислужников замка.
– Доброй ночи, Ева, просим вас пройти с нами, по просьбе ректора.
– А не поздно вы, ребята? – Непроницаемые взгляды молчали в ответ, – Понятно. Уже иду. – Она отругала себя за присущую ей нарочитую наглость и взглянула на голограмму, чтобы та она растворилась. Компьютер в виде клипсы, который был закреплен за ухом девушки, считывал команды прямо из мозга.
Они шли по коридору, стены которого были выложены из мелкого камня, и освещался он свечами; свечи были электрическими, но ощущение старины создавали в полной мере. Ева никогда не видела в приюте пожилого человека или хотя бы того, кто выглядел старше тридцати. Вот и прислужники – молодые крепкие парни, с превосходной атлетической фигурой, что необычно для дворника и уборщика. Ректор школы, Адриана, тоже была красивой молодой девушкой. Обитатели замка называли друг друга по имени. Взору Евы предстали высокие двери, отливающие золотом. Средняя их часть была зеркальной и, подойдя ближе, девушка увидела в ней свое отражение. На неё смотрела кареглазая девушка с белой кожей и длинными каштановыми волосами. Двери распахнулись. Воздух наполнился резким но приятным ароматом неизвестных Еве трав. Она шагнула в помещение; снова мрачный коридор с большими дверями в конце, из-за которых доносилась музыка. Фортепиано воспроизводило звуки давно забытой эпохи. Музыка опьяняла. Коридор странно изгибался, будто меняя свои очертания, нарушалась перспектива. Девушка списала это на темноту и мерцание свечей.
Двери отворились, за ними распростерся огромный зал. В середине темного зала на хорошо освещенном подиуме стоял рояль. За инструментом восседала ректор школы.
