не воспринял этой науки. Пропущенного первого удара ему хватило, чтобы дальше добивать так, как он хочет. Часовщик пострадал больше, чем Всадник Хаоса, и, повергнув его, дойдя до конца его регенеративных сил, Конструктор, тяжело дыша, возвысился над ним и… оставил его жить.
Сегодня пришла смерть, и один из демонов должен был умереть. Конструктор выбрал кто. Он понимал, что есть только один правильный, угодный миру выбор. Он увидел этот выбор и отверг его.
Он подошёл к лежащему в луже собственной крови Всаднику Хаоса. Тело его сотрясалось в конвульсивной пляске регенеративного шока. Конструктор нагнулся над ним, приподнял за волосы. Конструктор выбрал, как определить этот мир, он выбрал свой путь и выбрал путь за своих братьев. С которого никогда и никто из них уже не сможет свернуть.
В этот момент дверь внутрь Машины распахнулась. Не сама, не от ветра. Её распахнула женщина. Стоявшая там, на пороге, впервые появившаяся, впервые виденная, созданная только теперь, она пришла сюда ради Конструктора, ради него одного.
Он посмотрел ей в глаза спокойно, не растворившись в золотом сиянии её лица и не преклонив перед ней колени. Он понимал, что она есть и всегда была той самой причиной, почему никто из демонов до сих пор не умер, почему они регенерировали снова и снова. Он знал, что, пусть и не явленная, она всё это время давала им силы сражаться.
И он понимал, что она пришла в этот мир во плоти, что она пришла сюда для того, чтобы предотвратить что-то фатальное, ужасное.
И у её пришествия есть причины. Глубокие причины бытия этого мира. Она пришла потому, что Конструктор оказался, на беду, умнее неё и смог нанести Ювелиру такие повреждения, от которых она не могла его спасти. Поэтому она пришла просить за смерть. Пришла просить оставить вещи идти своим чередом, чтобы мир жил. Иначе он умрёт, иначе мир не сможет идти дальше.
Был естественный порядок вещей, было ужасное будущее, и были эти полные мольбы и жалости к Конструктору глаза, упреждающие его от страшной ошибки, непоправимых последствий. Это были глаза самой доброты, воплощённой в теле демонессы Милосердия. Но Милосердие не могло помочь Конструктору сделать дом. И Машина не могла, и Часовщик. И мир, если невозможно было в нём сделать дом, должен был провалиться в Хаос.
Милосердие пришло, но слишком поздно. Милосердие пришло, но смерть пришла раньше. Смерть изнутри дома холодно и жестоко смотрела на сияющий лик Милосердия, застывшего на пороге.
Мгновение.
Конструктор, не колеблясь, разбил голову Всадника Хаоса о стены Машины. Бил и бил до того времени, пока череп не раскололся совсем и мозг не вывалился.
Конструктор взял в руки этот мозг. Машина дрожала всем своим существом от тяжёлой поступи Врага, которому уже никто не мог противостоять.
Поворачиваясь от мёртвого тела Всадника Хаоса прочь, Конструктор
