style="font-size:15px;"> – Ты в каком звании?
Егоров озадаченно притормозил:
– Майор.
– А должность у тебя какая?
– Командир оперативной группы.
– И что, до сих пор не знаешь, как врачи рекомендуют снимать стресс?
– В спортзале, ясное море, – косясь на мой бюст, ответил Пашка, – или с женщиной.
На этих словах Пашка шагнул ко мне и сгреб в охапку. Пластиковые грабли, которые я держала, оказались очень кстати. Я стукнула черенком Пашку по лбу, раздался звон, Егоров отпустил меня, ойкнул и схватился за лоб. Было ясно, что я перестаралась.
– Паш, я не хотела, – с раскаяньем произнесла я, подошла и заглянула соседу под руку. Пашка мгновенно обхватил меня за шею и прижался губами к моим губам.
– Дурак, – обозвала я его, рванула домой и опять закрылась на все замки.
…Дело двигалось к зиме, виделись мы с Егоровым все реже и реже, и я окончательно убедила себя в том, что интерес соседа ко мне носил сезонный характер.
Как-то, вернувшись с работы, я наткнулась возле своего дома на Пашкины Жигули. Он выгнал машину из гаража и бросил ее так, что мне было не проехать в свои ворота. Я вышла из Окульки и, вздрагивая от холода, заглянула к нему в гараж.
– Привет, – небрежно бросила я в сторону мужского силуэта,– машину убери, я проехать не могу.
И тут сосед Павел Егоров в парадной форме вышел из гаража. На груди у него красовались две звездочки. У меня перехватило дыхание.
Пашка сел за руль и сдал назад, освободив проезд, вышел из машины, а я все стояла, тупо уставившись на бравую фигуру в форме и знаки отличия.
– Сегодня получаю еще один,– объяснил Егоров и уехал.
Я кинулась звонить Светке Кузнецовой.
– Свет,– в сильном волнении начала я, – я видела соседа в форме, он выглядит сокрушительно. У него два ордена, сегодня получает третий. Что мне делать?
– Соблазнять.
– Не хочу, Свет, я соблазнять, я хочу, чтобы он соблазнился, ну, как царь Давид, когда увидел Вирсавию.
– Климатические условия не подходящие: мы в России живем, а там дело происходило, если мне не изменяет память, в Иудее. Если ты сейчас выйдешь во двор, начнешь плескаться в бассейне, инвалидность тебе обеспечена, тобой уже никогда никто не соблазнится. Не надо ничего усложнять, ты же женщина, хитростью добейся своего.
– Я не умею.
– Так учись, подруга. То, что достается нам ценой больших усилий, ценится дорого и, как правило, долго, часто даже всю жизнь, – наставляла меня Кузнецова,– и потом, разве он не пытался тебя соблазнить?
– Да какое это соблазнение, так, баловство одно. Накинется, поцелует и удерет, как мальчишка.
– Что-то я такого не помню, ты рассказывала, что это ты спасаешься бегством от него.
– Он не романтичный совсем,– вздохнула я, – у него кот больший романтик, чем он.
– Ну и хватит вам одного романтика в семье, – завершила Светка.
В тот вечер Егоров вернулся после полуночи, я дождалась его на веранде, проследила, как зажегся свет
