Но сначала нужно сказать еще о наблюдениях, сделанных при больших боковых заездах в следующем году на том же пути из Ланьчжоу в Сучжоу.
В этот раз у меня был уже собственный караван из верблюдов для багажа и верховых лошадей.
Из Ланьчжоу я направился на север вдоль течения р. Хунхэ в г. Чжэнфань на окраине Алашанской пустыни, где рассчитывал обменять уставших верблюдов на свежих. Дорога шла сначала по продолжению оазиса, а затем по окраине луговой и болотной низины, по которой течет река. По правому берегу последней тянется Великая стена, а за ней видны барханные пески Алашани. На третий день мы пришли в город. Так как он стоит далеко в стороне от больших дорог, то до меня в нем не был ни один европеец, и его жители встретили меня, впервые за время путешествия, не очень дружелюбно. Хозяева постоялых дворов не хотели пускать к себе караван, отговариваясь отсутствием свободных комнат. В поисках приюта мы пространствовали по всем улицам в сопровождении толпы зевак и наконец нашли комнаты – на постоялом дворе восточной окраины. Во двор вслед за нами ввалилась толпа и стала осаждать дверь отведенной мне комнатки; когда я запер ее, любопытные стали бросать в нее комья глины. Из опасения крупных эксцессов мне пришлось в первый и единственный раз послать своего китайского слугу со своим паспортом к местному начальнику за помощью – он прислал полицейских, очистивших двор от слишком назойливых зевак и затем карауливших ворота.
Мне не удалось ни обменять верблюдов, ни купить свежих: продавцы боялись, что серебро «заморского черта» превратится в их руках в чугун. За целый день поисков удалось купить только одного осла, и уплаченные за него кусочки серебра были проверены чуть ли не во всех меняльных лавках городка, где их ковали и резали, чтобы убедиться, что серебро настоящее. Я хотел найти также проводника к расположенным где-то севернее города угольным копям, из которых в Ланьчжоу привозят особенно хороший уголь, виденный мною у миссионеров. Но никто не хотел наняться – вероятно, по внушению властей, желавших скорее избавиться от беспокойных гостей. Китайцы уверяли, что копи находятся не севернее города, а на большой дороге в Ганьчжоу, по которой я хотел направиться дальше, и что их легко найти.
Таким образом, посещение г. Чжэнфань не дало желаемых результатов и оставило неприятные воспоминания. Но зато на дальнейшем пути в Ганьчжоу я видел окраину пустыни. Этот путь пролегает сначала севернее Северных гор, ограничивающих культурную полосу, а затем пересекает их и выходит к г. Юньчэн в этой полосе. Мы направились из Чжэнфаня на запад, и за площадью полей, орошенных из речки, сразу попали в бугристые и барханные пески, исследованию которых была посвящена вторая половина дня. Далее шла пустынная равнина со скудной растительностью и отдельными площадями песков; изредка попадались уединенные постоялые дворы. На одном из них пришлось простоять целый следующий день, так как ночью началась песчаная буря, продолжавшаяся и утром. Воздух был так наполнен пылью и песком, что идти против
