style="font-size:15px;"> – ЭЭГ вы уже делали, правильно?
– Да, при поступлении, – Григорий Владимирович приблизился к каталке, – зарегистрировали изоэлектрическую линию, но…
– И на основании результатов тестов консилиум установил диагноз. У меня есть заключение реаниматолога, утверждённое заведующим реанимационным отделением, где черным по белому написано, что оснований для продолжения наблюдения нет. С родителями я тоже провёл беседу, и они дали письменное согласие. Думаю, что всё ясно.
В голосе незнакомца звучало нетерпение. Повисла пауза. Потом он продолжил:
– Хорошо, я вас, как лечащего врача, понимаю… Последние тесты, чтобы у всех совесть была чиста.
Он поднял Михаилу веко и посветил фонариком, потом чем-то дотронулся до роговицы глаза.
– Зрачок не реагирует, корнеальный рефлекс отсутствует, – сказал он.
Взяв голову двумя руками и оттянув веко пальцем, он повернул её несколько раз в сторону.
– Окулоцефалический рефлекс отсутствует. Что и требовалось доказать. Я думаю, дальше тестировать нет смысла. Или вы хотите продолжить терять время и поставить под вопрос жизни, которые ещё можно спасти?
– Хорошо, я подпишу бумаги.
– Вот и отлично.
– Но он всё чувствует! – вмешалась в разговор баба Катя.
– Вы, собственно, кто?
– Катерина Ивановна я, санитарка.
– Не переживайте, Екатерина Иванова, я вам обещаю, что он ничего не почувствует, – сказал трансплантолог.
Кто-то из команды, стоящей у каталки, громко хмыкнул и что-то прошептал напарнику.
Каталка продолжила движение.
Лифт, длинный коридор. Остановились.
Похоже, приехали: своей стерильностью и сложностью запахов комната сильно отличалась от коридора. Приборы и оборудование монотонно гудели, некоторые попискивали звуками разной тональности, словно разговаривая на своём особенном языке.
Операционная.
Его перенесли на холодную поверхность стола, накрыли другой материей.
– Всем приготовиться. Пациенты готовы?
В глаза ударил поток света.
Михаилу присоединили несколько датчиков, и звук одного из приборов подхватил ритм его сердца.
– Давление, пульс в норме.
– Пациент готов, – прозвучало в другой стороне операционной.
Укол иглы в руку, звон инструментов.
– Приготовиться к отключению. Скальпель.
Раздалось несколько щелчков, мотор одного из приборов замедлился, к какофонии звуков добавился писк. Поток кислорода иссяк, лёгкие заныли от боли.
Прежде чем поплыло сознание, он почувствовал, как еле заметно по груди заскользил метал. Совсем не больно.
Нечем дышать.
Волна адреналина как цунами ударила в мозг, отдавшись сильной
