Нож между лопаток, все тихо.
Фарамунд кивнул на Таранта:
– А он?
– Что он… Ты все-таки для нас еще чужак. Тарант поморщится, зачем, мол, нехорошо! Но завтра о тебе уже не вспомнит. А остальным скажем, что ты погиб.
Слышно было, как вода журчит между корнями, плещет в крутой берег. Фарамунд наконец спросил прямо:
– Зачем ты мне сказал?
– Чтобы ты знал. Тебе нельзя возвращаться к Свену. Не я, так кто-то другой…
Фарамунд кивнул, глаза не отрывались от хмурого Теддика:
– Теперь я знаю.
Тарант тоже привстал на локте, настороженно всматривался в Теддика. Тот сказал с кривой усмешкой:
– Я всегда выполнял приказы Свена. Мы связаны не только клятвой, но и… дружбой. Я – единственный, кто остался с тех времен, когда он был еще простым… гм… И сейчас мне уже поздно меняться. Я всегда дорожил воинской честью! Еще ни разу не уронил…
В тишине Тарант угрюмо подтвердил:
– Ни разу.
– И не должен ронять, – добавил Теддик.
– Не должен, – как эхо отозвался Тарант.
Фарамунд молчал, смотрел то на одного, то на другого. Теддик скривился, завел раненую руку за спину. Послышался скрип покидающего ножны римского меча. В руке Теддика он напоминал широкий нож.
Теддик улыбнулся им обоим бледно, глаза Фарамунда расширились, он еще не понимал, а Теддик приложил острие к левой стороне груди.
– Пока я жив, – сказал он, – я должен выполнять его приказы. Но только пока жив!
Мышцы на обеих руках напряглись. Фарамунд сделал движение перехватить, но плоть треснула, рукоять быстро пошла к груди. Полоса железа быстро укоротилась. Ладонь Фарамунда упала на рукоять меча, когда та уже коснулась груди Теддика.
Глаза Теддика победно сияли. С губ сорвался хриплый смех:
– Не успел! Я всегда был быстрее тебя.
– Да, – прошептал Фарамунд. Теддик все еще держался за рукоять. Фарамунд отдернул пальцы. Лезвие, пробив сердце, не дает крови хлестать, как из пробитого мечом винного бурдюка. – Ты быстр… и… я не могу найти слово!
– Я… – сказал Теддик. На губах показалась кровь, в горле забулькало. Он закашлялся, красные брызги полетели веером. Он с усилием повторил: – Я…
Новый приступ кашля свалил лицом вниз, он перекатился на бок, дернулся и затих. Ноги медленно выпрямились. Тарант перевернул его на спину. Невидящие глаза Теддика уставились в небо. На забрызганных кровью губах застыла жуткая улыбка. Оглянувшись на Фарамунда, Тарант деловито закрыл глаза соратнику, отодрал еще теплые пальцы Теддика от рукояти.
Фарамунд хмуро смотрел, как Тарант с усилием вытащил меч, аккуратно вытер лезвие об одежду погибшего, отцепил ножны:
– У него меч получше моего… Надо еще сапоги снять. У тебя нога побольше, а мне в самый раз.
Отвернувшись, Фарамунд слышал, как Тарант сопел, пыхтел, стаскивал с мертвого сапоги. Потом, судя по звукам, обшаривал одежду в поисках
