раза шире, огромный, с толстыми, как бревна, руками. Голова, размером с пивной котел, медленно повернулась в сторону связанного пленника, маленькие глазки пробежали по нему с головы до ног.
– Звали, хозяин?
Голос его был тяжелым, грохочущим, словно огромная неторопливая туча приближалась к бургу.
Лаурс с силой ударил Фарамунда ногой:
– Громыхало! Разделай его так, чтобы орал, не переставая. Когда сломишь, кликни! А потом мы снимем с него… живого, ха-ха!.. шкуру и набьем чучело. Моим лучникам надо на чем-то упражняться.
Громыхало спросил тем же гулким грохочущим голосом:
– А что… вы не останетесь?
В голосе палача звучало удивление. Фарамунд понял, что хозяин любит наблюдать за пытками. А то и сам берет в руки клещи.
– Сперва разберусь там, – ответил Лаурс зло. – Слишком много убитых… Почему, кто прозевал? Ты заставь говорить этого, а я – тех лодырей, что как-то пропустили этих сволочей. Наверное, и выпустили…
– Он был не один?
Лаурс вместо ответа лишь ударил пленника под ребра, но теперь Фарамунд лежал другим боком. Удар отозвался болезненно, однако Фарамунд заставил себя не повести и бровью. Он понял, чего хочет хозяин бурга, значит – надо растянуть пытку как можно дольше.
– Стойкий, – усмехнулся Лаурс недобро. – Ничего, Громыхало и не таких ломал!.. Как только начнет орать, тут же кликни!
– Слушаюсь, хозяин, – ответил палач, которого тот назвал Громыхало. – С виду он крепкий, но до вечера вряд ли дотерпит.
Когда шаги хозяина затихли, Фарамунд сказал негромко:
– Да ты и сам крепкий… Был воином? А то и десятником?
– Довелось, – ответил Громыхало довольно. – У тебя наметан глаз… Ты сам тоже… того. Говорят, ты дрался, чтобы дать сбежать своему дружку? Мог бы и сам, но задерживал?
– Да, – ответил он. – Настоящий вожак должен заботиться о своих людях, верно?
Громыхало положил на раскаленные угли щипцы, острые штыри. Широкое лицо было деловитым, задумчивым.
– Это верно. Но так мало кто делает.
– Как видишь, я делаю.
– Ну, ты… Вот и попался.
Он гулко хохотнул, довольный своим умозаключением. Толстые щеки затряслись. Фарамунд сказал, стараясь придать голосу как можно больше убедительности:
– Да, но мои люди ушли. И сейчас делят добычу. А мы взяли немало золота! И камешков. На них можно хоть такую крепость построить, хоть еще больше.
Громыхало кивнул в задумчивости.
– Да, это ты… гм… за таким, понятно, люди идут. Сейчас мало кому можно доверять.
Он рывком поднял Фарамунда, крякнул, вскинул его на широкий стол. В глазах палача Фарамунд уловил некоторое одобрение. То ли его немалого веса, то ли вздутых мышц воина.
Освободив правую ногу, он умело привязал ее на угол стола, левую – на другой. И только убедившись, что пленник привязан
