Он все равно приговорил меня к смерти… но не смерти я страшусь, а твоей немилости!
Клотильда охнула, госпожа разговаривает с разбойником чересчур бесстрашно, а он, напротив, говорит так, словно и не выходил из-под ее руки.
– Ты ушел от своего господина, – сказала Лютеция холодно, – ты нарушил слово!
– Мое слово отдано тебе, – возразил он горячо. – Моя верность принадлежит тебе! Я и сейчас служу тебе…
– Как? – спросила она с холодной иронией. – Что собрал разбойников и грабишь мирных жителей? Мало доблести грабить тех, кто не может защититься!
– Госпожа, – сказал он с жаром, – да не доблести я ищу! И не богатства в таком… таком деле! Я только думаю, как лучше служить тебе… и жизнь мне спасшей, и…
Он запнулся, не зная как выплеснуть в словах всю бурю, бушевавшую в груди. В ее глазах было холодное презрение, но на краткий миг там проглянуло сочувствие, и этой искорки хватило, чтобы воспламенить его, как сухой стог в жаркое время года.
Клотильда сказала дрожащим голосом:
– Как ты пришел сюда?
– Госпожа, – сказал он, не обращая внимания на служанку, – я набрал людей достаточно, чтобы захватить крепость Свена. И тогда не он, ты будешь здесь хозяйкой!
Лютеция сидела красиво, с прямой спиной, но сейчас она словно бы даже стала выше ростом.
– Как ты смеешь? Чтобы я… я злоумышляла против своего благодетеля?
– Этот благодетель только и думает, – воскликнул он, – как бы завладеть тобой, таким чистым сокровищем!
– Этому никогда не бывать, – отрезала она. – А нужна будет защита, то мечи моего дяди и верного Редьярда пребудут мне защитой! Это не говоря уже о заступнице Деве Марии!
– А это кто? – спросил он тупо, но, вспомнив, что молодая госпожа поклоняется какому-то из новых богов, добавил страстно: – Но разве мой меч лишний? И сорок мечей моих людей? Они все в твоем услужении, как и я сам!
– Разбойники?
Бушующий в его груди огонь с кипящей кровью растекся по телу, воспламенил мозг. Он задыхался, не знал, как выразить все то, что разрывало его изнутри.
– Госпожа!.. О госпожа…
Ее узкие брови взлетели в удивлении, а он, глядя в ее прекрасное лицо снизу вверх, рванул обеими руками рубашку на груди:
– Здесь, в этой груди, бьется самое преданное тебе сердце!
Она вскочила, в глазах впервые мелькнул страх, но голосок звучал твердо:
– Я лучше… лучше умру! Мне не нужны мечи разбойников!
– Но разве этот же Свен не был разбойником? – воскликнул он. – Разбойник – это человек, который один выходит на дорогу! Если их трое-пятеро, это шайка разбойников! Если же два десятка, то они уже называются иначе… А если удается построить крепость, то ее уже никто не называет разбойничьей! Госпожа, я смогу держать крепость не хуже Свена…
Она отступила на шаг, глаза ее сверкали гневом:
–
