фамильяры, оборотничество – темы, взбудоражившие накалившееся воображение Санни. Она тут же стала озираться в поисках Руны, запоздало вспомнив, что кошка вздумала сегодня остаться дома.
Обычно Мистика задавала вопросы о прочитанном, когда хотела чем-нибудь впечатлить окружающих. Сейчас, она жаждала произвести впечатление на притихшую, мечтательную в последнее время подругу. И, похоже, ей это удалось. Санни отвлеклась и даже пару раз искренне посмеялась вместе с Мистикой. Они жарко проболтали около часа, чуть не забыв про заказ матери Мистики. Санни вдруг ощутила новую связующую их нить. Им вновь было о чем поговорить и что обсудить. Несколько вскользь упомянутых фраз о Филине производили на Санни дополнительный эффект слушать Мистику внимательнее, не упуская ни одной детали.
Под конец подруга сказала не без толики грусти:
– Вот бы вы лучше ладили.
Санни лишь неопределенно улыбнулась в ответ. Сердце её бешено стучало, как никогда прежде.
Как только Мистика скрылась из виду от их лавки, тетушка подошла к занятой исполнением заказа племяннице и завела свою обычную шарманку:
– Почему ты дружишь с этой Кладбищенской Вороной?
Санни сурово взглянула на тетку исподлобья.
– Не называй её так. Она… милая.
– Ага. Скорее жуткая и занудливая до нервного тика. Нудела тут про мрачные вещи. Тоже мне всезнайка-теоретик. Чур меня! Пусть остается теоретиком!
Тетушка косо посмотрела на погруженную в работу племянницу. «Ничем не пробьешь. А всё отцовские гены виноваты. Проклятый колдун. Говорила сестре, а она – любовь у нас, лю-бо-вь. Тьфу. Но девчонка складная и умная получилась. Может, удастся еще её направить в нужное русло…» После размышлений, она продолжила свою тираду, поджигая длинной спичкой самокрутку – «козлиную ножку»:
– Я думала, у меня кровь из ушей польется. Ну-ка, проверь. А? А? Нет? Фух. От одного её вида мурашки по коже.
Санни ухмыльнулась, запечатывая в пищевой пакетик чайный сбор от болей для матери Мистики. Весы качнулись, освобожденные от ноши. В воздухе стоял сильный запах трав, чая и дыма от самокрутки. Солнечные лучи проникали через решетчатые – слабое спасение от жары – окна преломленными спицами, играя и отбрасывая «зайчиков» с металлических и стеклянных поверхностей. День обещал быть долгим, тягостным, раскаленным и душистым особыми эссенциями. Санни отряхнула руки, поправила съезжающий набок фартук, потянулась за кувшинчиком с мятным лимонадом.
– Неужели, ты её боишься? – подначивая тетушку Лизелотту, выговорила приглушено девочка, отпив немного напитка из стакана.
Кружевным платком Санни промокнула лоб и виски от пота. Тетушка поперхнулась сизым клубком дыма, попросила и ей налить лимонаду. Зажатая между большим и указательным пальцем «козлиная ножка» мутно дымила. Паутины этого дыма зависали в застоялом нагретом воздухе лавки, не желая рассеиваться. Санни поудобнее устроилась
