минуту адресат прочтет послание на экране своего монитора. Но! Чтобы письмо дошло до получателя, каждый пользователь ЭВМ должен получить совершенно особый УДН-адрес, единственный и неповторимый двенадцатизначный буквенно-цифровой код. И каждый такой адрес должен быть уникален! Строго обязательно! Если встретятся хотя бы два одинаковых адреса, то коллизия передачи данных может стать глобальной. УДН – это сокращенно: «управление доступом к носителю». УДН-48, если полностью. Адрес-идентификатор длиной в сорок восемь бит. Он будет прошиваться в ПЗУ сетевой карты, а пользователь эту сетевуху покупает… вставляет в свой комп… э-э… ЭВМ – и юзает на здоровье! Хочу, чтобы вы, Леонид Витальевич, прониклись… – сказал с чувством, и полез в темные IT-дебри, вещая, жестикулируя, набрасывая схемы…
Полчаса спустя я упивался стаканом «Боржома», смачивая пересохшее горло и следя глазами за Канторовичем, нарезавшим круги вокруг стола. Леонид Витальевич проникся.
– Генерация УДН-адресов… – со вкусом повторил он, кивая своим мыслям. – Да, вы правы, здесь нужен ха-ароший коллектив и настоящий Центр сертификации! Вы надеетесь, что… э-э… «Е-мэйл» способна принести прибыль?
– Не я, – вытолкнул, отдуваясь. – Они, на своем Западе. Если мы опередим американцев, и первыми предложим простую, надежную и безопасную «электронку», то уже в следующей пятилетке будем грести валюту миллиардами долларов. А на кону – сотни миллиардов… И я хочу, чтобы наши оттяпали самый большой кусок «айтишного» пирога!
Четверг, 8 января. Позднее утро
Москва, Кремль.
– Вот и все, Андрей… – тихонько произнес Брежнев, глядя на экран. – Отвоевался…
С самого воскресенья, когда ему доложили о смерти Гречко, он ощущал мрачное удовлетворение. Бывало, подступал озноб или накатывала жалость, но эмоциональным фоном все равно оставалась некая мстительная угода.
«Ты хорошо колошматил немчуру, – думал генсек, – вот только война давно закончилась, Андрей. А мир тебе не нужен…»
Брежнев облокотился на стол, сцепил пальцы рук и устроил на них подбородок.
По всей стране объявлен траур, приспущены флаги. В кремлевской стене выдолбили нишу и заготовили простенькую мемориальную табличку. «Андрей Антонович ГРЕЧКО. 17.10.1903 – 04.01.1976»…
Едва слышно щелкнула дверь, и в кабинет заглянул секретарь.
– Леонид Ильич…
– Что, Коля? – встрепенулся генеральный.
– Вы вызывали товарища Козлова… Он ждет.
– А… Да-да, пусть заходит.
Дверь открылась пошире, впуская невысокого, полноватого человека с обширной залысиной. В костюме, при очках он напоминал обычного партийного функционера среднего звена. А отточенный ум конструктора ракет напоказ не выставишь…
Замечая растерянность гостя, хозяин сам встал навстречу.
– Здравствуйте, здравствуйте, Дмитрий Ильич! Да вы не тушуйтесь – кабинет, как кабинет. Ну, может, чуть
