style="font-size:15px;"> – Вы это про кого? – выкрикнул Фома, барахтаясь в воде, с усердием предпринимая попытки догрести до берега одной рукой, так как второй рукой он держался за спасительное бревно, доставшееся ему в наследство от разбившегося плота.
– Да всё про того неугомонного народного хореографа, будь он трижды не ладен, – отмахнулся рукой Злыдня Великан, не глядя на Фому, который продолжал барахтаться в воде. – Это ведь он, охламон бородатый со своей волшебной балалайкой мне все планы порушил, когда я Новгород ночью захватить собирался.
– Смею заметить ваша светлость, что это не балалайка у него, а гусли, – сказал Фома, подплывая к берегу.
– Честно говоря, мне это глубоко безразлично, пусть он хоть на арфе золотой всю жизнь, где угодно играет, лишь бы нам больше никогда не попадался на пути и не мешал дела делать, – проворчал Злыдня Великан, повернув свой взгляд в сторону Фомы.
– Ну, так или иначе, а, только говоря про его музыкальный инструмент, замечу, вещица у него дюже знатная, – с завистью в голосе произнёс Фома, выбираясь на берег. – Нам бы она в царстве Кощея Бессмертного ох как пригодилась бы.
– Так в чём же дело? – засмеялся Злыдня Великан, сделав вольный жест рукой в ту сторону, откуда они приплыли. – Вернись и отбери у вредного старикашки его чудесный инструмент.
– Так я это, – замялся Фома, выжимая воду из снятого головного колпака, – только помечтал.
– Мечтай в следующий раз о более реальных вещах, – буркнул Злыдня Великан, закрывая глаза, чтобы немного поспать.
Фома, увидев, что Злыдня Великан лежит с закрытыми глазами, по-быстрому, не снимая с себя своей одежды, отжал воду из неё, и тоже завалился спать.
Разбудили их негромкие голоса. Это к берегу, в нескольких метрах от того места, где они отдыхали, причалила лодка. Кто причалил, они не видели, потому что между ними и лодкой, почти от самой реки, рос густой кустарник.
– Здесь и перекусим, – сказал дядька Аким, вылезая из лодки с большим мешком в руках.
– Что ж, давай перекусим, – поправив на своей голове шапку, согласился дядька Мартын, вылезая из лодки следом за дядькой Акимом, только с мешком поменьше.
Стараясь не шуметь, Злыдня Великан подал Фоме знак затаиться, а сам направился в обход через кусты, к тому месту, где причалила лодка. Исключая возможность того обстоятельства при котором его бы заметили раньше времени, Злыдня Великан осторожно подобрался к дядькам, как можно ближе, и только после этого быстро шагнув из кустов, разом схватил за шиворот обоих стариков.
– Люблю туристов, – сказал Злыдня Великан, приподнимая дядек над землёй. – Они всегда были для меня, что-то вроде полевой кухни.
– Смотри не подавись, когда нас есть, будешь, – пригрозил дядька Аким Злыдне Великану, барахтаясь в воздухе.
– Ещё чего! – распевно воскликнул Злыдня Великан, продолжая держать дядек за шиворот, разве�
