прикажешь?
– Если хочешь, я окно могу открыть, – миролюбиво предложил Кирыч, – Первый этаж, деревья, никто не увидит.
– Ага. На кусты, самолично высаженные Розочкой. Эдак, она точно скончается. Нет, это просто немыслимо! Чтобы я в своем доме не мог по-человечески сходить в туалет, – я стукнул в дверь, которая, на удивление тут же подалась, а из образовавшейся щели потянулся дым, а следом потянулись и люди – и раз, и два, и три…, – Этого нам еще не хватало!
– Какой ты забавный, – блаженно произнес Семочка, священник в отставке, и не думая вставать. Он был окутан клубами дыма, ему было на унитазе хорошо.
– На месте твоего начальника я бы не стал тебя выгонять, – сказал я.
– Почему? – Семочка попытался изобразить что-то вроде смешка.
– Нет хуже Магдалины, чем та, которая когда-то хотела стать Марией.
Пришла беда, отворяй ворота….
– И вот пришла я! – очередным гостем, порядковый номер которого я уже не берусь называть, оказалась Зинка, королева дискотек, гостья из далекого прошлого, из тех времен, когда у меня еще была бурная ночная жизнь.
Не скажу, чтобы я забыл о существовании Зинки – она часто напоминала о своем существовании, появляясь то на страницах журналов, то курлыкая по радио, то заполняя немалою собой телеэкран.
– Сегодня праздник у девчат, сего-одня дагестанцы! – промурлыкала она со своей двухметровой высоты, расцеловавшись с Марком, а меня снисходительно потрепав по плечу.
– Кирыч, скажи, у тебя тоже такое чувство? – спросил я, отступив на кухню, где было чуть потише.
– Какое? – не отвлекаясь от хозяйственной суеты, спросил он.
– Мне кажется, что все это уже было, и кто-то надумал снова проиграть заезженную пластинку. Тебе не кажется?
– Нет, не кажется.
– А зря! У нас в туалете смолят марихуану, в спальне только что не трахаются, в гостиной дым коромыслом, соседка уже наверняка валяется с инфарктом. А ему ничего не кажется. Ты не боишься, что удалые транcвеститки захотят навестить тебя еще и на работе?
– Весело же, чего ты? – сказал Кирыч, – Вспомни, когда мы в последний раз гостей принимали.
– На твой день рождения.
– И сколько человек пришло?
– Двое. Сеня и Ваня, – признал я, неохотно вспоминая тот краткосрочный развод, случившийся прямо на наших глазах, – Все у нас не как у людей. У нас даже собака лает только тогда, когда ей хочется. Нет бы дом охранять. Цапнула бы пару-тройку сладких юношей, а остальные бы сами разбежались. Где Вирус, кстати?
– Не знаю. Свинтил куда-то.
Если с возвращением Марка все страхи так дружно сбываются, то я бы не удивился, узнав, что к Вирусу вернулось его неукротимое либидо – чехвостит, небось, невинную болонку….
Меж тем, Марк, прибывший в Москву «блистать», был вынужден отступить в тень. Зинка пришла не первой, но званием
