чуть ниже колен и пышные рукава-«фонарики» с разрезами. На спинках столов – походные широкополые шляпы с белыми перьями. Полусапожки с медными пряжками. Чулки в бело-красную полоску. Ну, в общем, дикая смесь походных мужских костюмов и средневековых дамских нарядов. Хотя я уже давно понял, что это не наши Средние века и мода здесь отличается: у женщин – в сторону практичности, а у мужчин, как, например, у невысокого официанта, бегающего между столиками в сером фартуке, – в сторону красочности и попытки выделиться. Гендерный реверс, мать его! Деловитые бабы и инфантильные мужички.
– А если нету, придётся спать на соломе в хлеву, – снисходительно отозвалась Катарина. Она всё ещё ждала ответа от хозяйки заведения и, не дождавшись, начала закипать. Наёмница подняла руку и несколько раз ударила по колокольчикам, заставляя их истерично бренчать. – Есть комнаты?!
– Есть одна, – оторвавшись от столиков, произнёс официант.
– А где хозяйка?
– Нет её. Умерла. Теперь я хозяин, – отозвался мужчина, и Катарина сконфуженно потёрла нос.
– Тогда нам две кровати, ужин и завтрак.
– Еду в комнату или здесь?
– Здесь, – ответил я за наёмницу.
Мужчина стряхнул крошки на пол, сунул полотенце на пояс и поглядел на нас усталыми глазами.
– Кровать только одна.
Мы с Катариной одновременно переглянулись. Ну, ясен пень, что вдвоём мы на ней спать не будем, и я уже хотел предложить вариант с сеновалом, благо спальный мешок выручит и в такой ситуации, но наёмница вдруг кивнула:
– Берём.
– Прошу за мной, – поманил нас мужичок, а потом прокричал: – Агата! Девочка моя!
Из подсобки выскочила девчушка. Сколько ей лет, сложно сказать: может, тринадцать, может, двенадцать. Но она уже ростом с меня. Наши акселераты попросту отдыхают!
– Согрей кашу. Подай к ней сыр и вино.
– Пиво, – перебила его Катарина, направившись к лестнице. – Ненавижу вино!
– Пиво дороже, госпожа, – предупредил хозяин, вежливо улыбнувшись.
Я тоже хотел закричать, что буду полторашку пивасика с сушёной рыбой, но пришлось печально вздохнуть, ибо сейчас не один на один с наёмницей и нужно строить из себя очень благовоспитанного мужчину. А самому тошно.
– Тысяча благодарностей прибудет вам, – с лёгким поклоном и скромной улыбкой почти шёпотом протянул я, – если удостоите яичницей, сыром, хлебом и водой.
Хозяин трактира тоже улыбнулся в ответ.
– Конечно, любезный, – тихо произнёс он, не подав виду, что удивился моему акценту, хотя не мог его не заметить.
При этом он поглядел на Катарину, которая шумно вздохнула и покачала головой, подняв глаза к потолку, мол, клоун. Тошно-то оно тошно, но ролью я наслаждался. Зря, что ли, в нас вдалбливали местный этикет?
– Не пристало советовать, – ласково произнёс хозяин, – но не стоит злить вашу спутницу сейчас.
Я нахмурился.
– Добрый
