выпрашивать не собираюсь.
– Небо сегодня ясное, – наконец сообщил он.
– И охренительный мороз, – добавила я.
– Если что, в шкафу есть грелка.
Билли потянулся к дверце в потолке, опустил раздвижную лестницу и потопал наверх в сапогах, волоча за собой спальник, точно сонный ребенок одеяло.
Я поставила чайник, чувствуя, как на меня таращится причудливое содержимое дядиного трейлера. Над кроватью висела деревянная модель аэроплана, на котором, как на качелях, сидел крошечный человечек с биноклем в руках. За французские усики мы окрестили его Пьером.
От горячей грелки рукам стало теплее. Я поднялась по лестнице, перешагивая через две ступеньки, и в лицо ударил ночной ветер. Точно на корабле. Забравшись в коконы спальников, мы улеглись на стальной оцинкованный лист, служивший кровлей жилищу Билли. Он был холодный и скользкий. Лежишь будто на льдине. Мы смотрели в небо так пристально, словно только сила наших взглядов и удерживала его на месте.
Вид, открывающийся с крыши трейлера, – единственное, что не уменьшается с годами. Нам было слышно, как хрустит трава под копытами коров. Они неспешно приближались и нюхали воздух, чтобы понять, что происходит. Я тоже втянула носом затхлый запах трейлера, исходящий от спальника. От Билли пахло табаком и соляркой. Рукава его джемпера свисали над шерстяными митенками. Колючая щетина топорщилась вокруг рта и тянулась по щекам до самых ушей, переходя в шевелюру.
– С тебя история, – сказал Билли.
– Нет настроения.
– Давай, – сказал он. – Я выберу звезду.
Я с напускным безразличием играла молнией спальника, потом заправила волосы за ухо и ждала, пока он укажет на какую-нибудь звезду.
– Полярную видишь?
– Где уж мне разглядеть самую яркую звезду на небе.
– Вообще-то самая яркая – Сириус.
– Ты сам говорил, что Полярная.
– Значит, я ошибался.
– Внезапненько!
– Ну так видишь? Я тебе ее показывал?
– Всего раз двести, только ты говорил, что она ярче всех.
– Она вторая по яркости.
– По-твоему, я должна различить вторую по яркости звезду?
– От нее мы ищем букву W.
– Знаю-знаю: та, что кажется самой яркой… а на самом деле нет.
– Я просто уточняю – вдруг мы говорим о разных звездах. Ладно, на хрен! Видишь пять звезд рядом с ней, кособокой буквой W?
Прищурившись на небо, я попыталась соединить точки линиями. Раньше я притворялась, будто вижу то же, что и Билли. Терпеть не могу, когда стараешься изо всех сил и все равно ничего не получается. Для меня это как разбирать шрифт Брайля, только из огоньков, горящих за миллиарды миллиардов миль от нас. Их слишком много – просто невыносимо, когда такое скопище таращится на тебя в ответ.
Чем старше я становлюсь, тем больше стараюсь. Билли разделяет звезды на картинки и истории, и различать их становится проще. Буква W нашлась одной из первых.
– Ага,
