я не готова обсуждать ни то ни другое.
– Передавай привет Венди.
Я киваю, улыбаясь. Потом бросаю взгляд на Мэтта.
Он говорит:
– Я буду через минуту, мам.
– Ладно. – Она кивает мне: – Рада была тебя увидеть, Куинн.
– Я тоже.
Мэтт поворачивается ко мне с усталым видом.
– Ты ведь и вправду могла бы остаться на ужин. Я знаю, что твоя мама не готовит.
Я улыбаюсь.
– Мне надо проверить дом и убедиться, что он еще цел.
– Ты можешь хотя бы сказать, почему это такой секрет?
– Поверь мне, тебе и вправду лучше не знать! – Я стою на краю батута.
– От этого мне только еще сильнее хочется знать.
Я оглядываюсь на Мэтта.
– Я в платье. Ты не мог бы отвернуться?
Он бросает взгляд на мои голые ноги, потом вздыхает и закрывает глаза.
Я поспешно спрыгиваю с батута с телефоном в руке, придерживая юбку на случай, если его мама смотрит в окно. Надев шлепанцы, я говорю:
– Пока, Мэттли. Спасибо, что встретился со мной.
– Увидимся в школе.
Есть так много причин, почему я не могу рассказать ему, что произошло между мной и Дестани. И они переполняют мой разум, пока я иду домой, из-за этого мне так сложно думать, а еще сложнее не думать.
Короче, первая причина: если я ему расскажу, мне придется заново пережить прошлые выходные.
Вторая: если я ему расскажу, он поймет, какая она на самом деле, и это уронит ее в его глазах.
Третья: если я расскажу ему, а она не упадет в его глазах, тогда он упадет в моих глазах.
Четвертая: ему всё это может показаться не настолько серьезным, как мне.
Пятая: если в итоге он тоже сделает мне больно, я уже точно останусь совсем одна.
Мне нужно всё это записать, чтобы перестать зацикливаться, и тогда я избавлюсь от неуемного желания обернуться и всё ему рассказать, потому что, возможно, он и вправду поймет.
Шестая: он никогда не сможет полностью понять, как я себя чувствую, потому что он белый.
Придя на задний двор нашего дома, я ищу в траве свой дневник. Он лежит рядом с моим рюкзаком. Подняв его, обнаруживаю, что красная обложка вся перепачкана черной ручкой. Несколько секунд растерянно рассматриваю его. Откуда все эти пятна? Переворачиваю его в поисках своего имени на черной задней странице, но вижу лишь какие-то жирные разводы.
Это не мой дневник.
У меня внутри всё падает. Это просто невозможно. Конечно, это мой дневник. Это должен быть мой дневник. В смысле, был две секунды назад. Или нет? Я составила тот список о Картере, а потом бросила его на траву, перед тем как побежать в дом, и вот он здесь. Передняя обложка просто как-то заляпалась ручкой. С моими списками внутри всё в порядке. Должно быть в порядке.
Но, открыв тетрадь, я вижу неразборчивый почерк Картера, а не свои списки.
Глава
