секунду смотрят на телефон. Где он? Чем он там так занят, что не взглянул на телефон ни разу за два часа?
Мама открывает дверь. Бросает взгляд на телевизор и вздыхает, видя, что я снова смотрю этот фильм.
– Еда уже здесь.
Я останавливаю видео посреди сцены разрыва и спускаюсь вслед за ней по лестнице. Лишь два раза откусываю от своего саб-сэндвича. Это всё, что я в состоянии проглотить. Когда я встаю, чтобы уйти к себе в комнату, мама спрашивает:
– Ты что, больше не будешь есть?
– У меня нет аппетита, – я поднимаюсь по лестнице.
– У тебя всё в порядке?
Я останавливаюсь и оглядываюсь через плечо, положив левую руку на перила, а в правой держа телефон. Она выглядит обеспокоенной. Мы с ней похожи, но ее волосы более податливые, как и тело. Те же большие глаза, те же пухлые губы.
– У меня всё нормально, – говорю я, после чего разворачиваюсь и продолжаю подниматься.
– Подожди, Куинн. Твой отец позвонил с работы. Он хочет, чтобы ты позвонила ему на мобильный.
Я останавливаюсь, не скрывая раздражения.
– Что-то мне сейчас не особо хочется говорить с ним.
– Я знаю, но это важно.
– Мам, я сейчас не в настроении выслушивать его крики о том, что надо искать отдельную квартиру.
– Это касается Хэтти.
Земля притормаживает вращение вокруг своей оси. Моя спина начинает болеть от слишком долгой неподвижности.
– А что с ней?
– С ней всё нормально, – быстро отвечает мама, потушив пожар прежде, чем он успевает разгореться.
– Тогда в чем дело?
– Просто позвони ему.
Я бегу по ступенькам, набираю отца, но слышу автоответчик. Я звоню снова, закрывая дверь в свою комнату. И снова, упав на кровать. Он наконец отвечает.
– Куинн, у тебя всё в порядке?
– Мама велела мне позвонить тебе. Что-то случилось с Хэтти? С ней всё нормально?
– Куинн, – он выдыхает мое имя так, словно может вдохнуть воздух в мои легкие. Но он не может. – С ней произошел несчастный случай, но она в порядке. Я сам ее осмотрел, чтобы убедиться.
– Что произошло? – мой голос проваливается, когда я переворачиваюсь на спину. – Какой несчастный случай?
– Она упала.
– Что? – В ее возрасте люди не должны падать. Падение может превратить ее в прах – ее всю, не только разум. Я представляю ее корчащейся от боли на кафельном полу, в морщинах, с переломанными хрупкими костями. – О боже, папа!
– С ней всё нормально. Ничего не сломано. Только немного побаливает.
Я думаю, была ли она одна, когда это случилось, плакала ли она. Я никогда не видела Хэтти плачущей. Она тряслась на холодном полу, пока кто-нибудь не пришел ее поднять? Через сколько времени ее нашли? Я спрашиваю себя, сколько боли она теперь способна вынести, может ее притупленный разум притуплять и телесную боль. Или, может, она уже забыла, каково это – чувствовать боль. Я надеюсь, что это так. Надеюсь, что это было первым, что она
