днем все это казалось полной ерундой. Надо постараться сегодня пролечиться так же тщательно, как и вчера, ничего не пропускать и не нарушать, и тогда к завтрашнему дню все полностью наладится и можно будет полноценно работать вместе с Юркой. После полоскания тридцать минут не есть и не пить… Значит, завариваем питье, полоскание, проводим все мероприятия, на душ и все прочее – как раз тридцать минут, и можно будет идти в ресторан.
– Коротков, я встала! – сказала она, приоткрыв дверь в соседний номер. – Через полчаса выходим на завтрак!
– Ага! – донеслось из Юркиной комнаты вместе с голосом диктора, читавшего новости по какому-то телеканалу. Судя по прозвучавшим фамилиям, канал был федеральным.
Она приняла душ, оделась и ровно через тридцать минут, как и обещала, заглянула к Короткову. Тот по-прежнему смотрел новостную программу, но на сей раз уже местную.
– Полиция пока отказывается комментировать возможные причины убийства, – тараторила ведущая.
– Я готова, – весело сообщила Настя, – и даже почти совсем здорова. Что, кого-то опять убили? Или это все про тех же экологов?
Коротков нажал кнопку на пульте, выключая телевизор, и поднялся.
– Какую-то дамочку с местного телеканала грохнули, – пояснил он. – Не думаю, что там что-то политическое, она работала шеф-редактором на ток-шоу. Наверное, бытовуха. Любовник или соперница, или, может, внутри рабочего коллектива конфликт.
Еда в ресторане оказалась точно такой же, как и накануне: не очень разнообразной, но обильной и вкусной. Сегодня аппетит у Насти был отменным, и Коротков откровенно веселился, глядя на то, с каким удовольствием она поглощает сосиски с омлетом и слоеные пирожки, которые он сам вчера так нахваливал.
– Я же не ужинала, – пояснила она, смутившись, когда поймала его насмешливый взгляд.
– Да ешь на здоровье! – расхохотался Юра. – Сиди в номере и набирайся сил перед завтрашним прорывом. Я сегодня еще встречусь кое с кем, пару вопросов провентилирую, а завтра поедем за город местность осматривать, все равно сегодня пятница, впереди два выходных, ни в одной конторе мы никаких вопросов не решим. На карте мне, конечно, все покажут, но ты же понимаешь: лучше своими глазами увидеть. А ты что планируешь? Я ж понимаю, что тихо и скромно болеть ты не умеешь, наверняка будешь в информации копошиться.
– Вот и неправда, – возразила она, потянувшись за очередным пирожком, – я болею очень даже скромно, никаких дорогостоящих препаратов, капельниц и прочих процедур. И совсем-совсем тихо, меня не видно и не слышно, я даже ни с кем не разговариваю. Но поскольку ты как старший нашей группы обязан обеспечить прояснение вопроса с экологической обстановкой, то я этим и займусь. Конечно, к делу убитых экологов меня никто и на километр не подпустит, но можно попробовать зайти с другой стороны.
– Ага, – кивнул Коротков, – через заднее «кирильцо», как говорил Райкин. И где у нас это «кирильцо»?
