в руках и внимательно читала те самые материалы, которые, по ее словам, только вчера отдала Милановской-Милюковой.
– Что, память девичья? – усмехнулся Егоров. – Свои же материалы – и забыла так быстро? Небось вчера на свидание бегала, вот все и вылетело из головы.
Девушка снова густо покраснела и бросила на оперативника негодующий взгляд.
– Я вчера после работы у мамы в больнице была. А вот знаете… Вы спрашивали, в каком она была настроении… Мила, то есть… В общем, когда она зашла за материалами, то даже улыбнулась, а это редко случается. Она точно не была ни напугана, ни расстроена. И ругалась не очень сильно, хотя и было за что. Я думала, она меня за этот промах по стенке размажет, ну, как обычно бывает, она орет и обзывается. А она ничего… И в какой-то момент мне показалось, что она увидела в тексте что-то интересное.
– Что именно? – насторожился Егоров.
– Не знаю. Просто она уже начала ругаться, выговаривать мне и вдруг замолчала, сказала, что сама разберется, и даже похвалила под конец, сказала, что я молодец. И я хочу найти это место, чтобы понять…
– И как? Нашла?
– Нет, – призналась Алена.
– А что за промах-то? – поинтересовался майор. – За что Милюкова на тебя ругалась?
Оказалось, что старший редактор Арканова упустила неувязочку с датами и биографией кандидата в мэры Горчевского. Только и всего… Опять мимо.
Капитан Хохлов вошел уверенно, и была во всем его облике такая напористость, что у неподготовленного человека непременно должно возникнуть ощущение, что вот теперь все пойдет как надо и закончится успехом. Появление Хохлова прошло незамеченным только для Алены, которая уселась за стол и продолжала что-то выискивать в материалах.
– У кого ключи от кабинета Милюковой? – спросил Вадим, едва поздоровавшись.
– У меня, – ответил следователь, – мы же изъяли с места обнаружения трупа, они в сумочке были.
– Хорошо, тогда давайте приступать, – скомандовал Хохлов.
Следователь бросил на Егорова выразительный взгляд, мол, видал, как теперь опера распоряжаются в присутствии следователей? Капитан, совершенно очевидно, искренне полагал, что он здесь главный. По закону главным был, конечно, следователь, а вот по российскому менталитету – тот, кто является «человеком начальства». То есть именно капитан Хохлов.
– Учись, Мишаня, как надо себя подавать, – шепнул Егоров своему юному напарнику, – научишься – тебя из района в город переведут, будешь со мной в одном отделе работать, а там, глядишь, и в начальники выбьешься. Вот Милюкова сумела себя подать – и в отдельном кабинетике сидела, в то время как все остальные редакторы в одной общей комнате толклись.
– Так вот ее и убили, – таким же шепотом ответил Резвых, – а все остальные зато живы.
– Тоже верно, – хмыкнул майор. – Чем ты незаметнее, тем больше шансов на выживание.
Прихватив
