были изображены куда более отчётливей, чем этот человек; казалось, он забрёл сюда случайно, без особой цели прогуливаясь по комнатам заброшенного строения. Кругом стояла тишина, не только потому, что женщина была единственным посетителем маленького музея – от этих холстов веяло одиночеством, и тёмный мужской силуэт придавал ему непоправимую безысходность.
Войдя во второй зал, женщина удивилась тому, что, помимо новой серии картин с пустыми столами и человеком, по-прежнему стоящим спиной к зрителю, были и полотна, изображавшие то одинокий телефон, то несколько неясных фигур. Конечно, она смотрела и на них, но словно не видела – это повторение пустых столов оказалось столь навязчивым, что все остальные изображения превращались, по сути, в обрамление.
Вспомнив, что не всё разглядела на просмотренных полотнах, женщина вернулась в первый зал. И в самом деле, на столе, который вначале показался ей пустым, стоял кувшин с кисточкой. Пустой же стол был изображён на холсте напротив, и она остановилась, чтобы получше разглядеть фон – открытую дверь, за которой угадывалась следующая комната, возможно, часть камина или ещё одна дверь. Сам же художник незаметно удалился, кроме, разве, тех полотен, где он был изображён в виде чёрного силуэта (однажды – в длинном плаще) всегда спиной к посетителю. Женщина снова прошла второй зал и приблизилась к закрытой двери, ведущей дальше. Смотритель музея (человек, очень похожий на её спутника по машине) сообщил:
– Музей в полдень закрывается, однако в половине четвёртого снова будет открыт.
– А много ли ещё осталось? – поинтересовалась женщина.
– Нет, один зал. Да и там – всего одна картина… Хотите её увидеть? Я могу подождать.
– Не утруждайте себя, я подойду ровно в половине четвёртого!
– Новый билет не покупайте, – сказал смотритель, – я вас запомнил.
Уже на улице вдалеке она увидела прежнее кафе и подумала, что пора бы и поесть. Но, глядя на удаляющуюся фигуру смотрителя музея, вдруг произнесла:
– Быстро же ты меня забыл! Разве так бывает?
– Конечно, бывает! – ответил смотритель.
– Испугался?
– Вряд ли…
– Значит, другая женщина?
– Ты сегодня обворожительна!
– Это не про меня…
– Про тебя! Про тебя!..
Ничто не мешало её бесцельной прогулке. Плутая по безлюдным, безымянным улочкам, она вдруг случайно увидела приоткрытую калитку, за которой угадывались внутренний дворик, колодцы и коты, спящие на песке. В запущенном саду почти не было деревьев, и ничто не мешало видеть распахнутую дверь старого дома. Там, в полумраке, женщина узнала галерею, точно такую же, как на одной из картин в музее. Ей почудилось, будто она вошла в картину с другой стороны, со стороны сада. Если и было в этом что-то странное, то лишь то, что это событие нисколько не поразило её. Она уверенно проникла в сад
