чувству, – усмехнулся Лутковский.
– А помните, во время первого Майдана была такая листовка: «Не мочись в подъезде, ты ведь не донецкий», – спросил друзей Сикорский.
– Я помню, – ответил Ленц.
– А у меня такая есть, – сказал Лутковский. – В своем парадном сорвал.
– Ух ты, какой запасливый у нас, – усмехнулся Сикорский.
– Сам-то как консервами холодильник законопатил в четырнадцатом году, забыл? – возмутился Владимир.
– Я это делал из гастрономической жадности, – рассмеялся Феликс.
– Я тогда серьёзно всё воспринимал, – отозвался Ленц.
– А сейчас? – насмешливо спросил Сикорский.
– Осмысленно, – сыронизировал Лутковский.
– Не знаю, – ответил Ленц.
– Кстати, – Сикорский резко повернулся к Владимиру, – вот тебе темы для писательства. Запиши рассказами про все эти консервы, беженцев, пьянки наши – и будет тебе вполне осмысленный текст.
– Нет, не выйдет, – немного подумав, ответил Владимир. – А вообще всё это однобоко. Если бы беженец писал текст о тыле, у него была бы одна картинка. Если бы националист, у него другая. У сепаров – своя реальность. Все эти группы свято уверены в свой правоте и движимы несомненным категорическим императивом, будь он неладен. Все они точно знают, почему они хорошие, а их оппоненты плохие. У них у всех есть цель, и цель эта, разумеется, благая – сделать мир прекрасным, таким же прекрасным, как как они сами. – Лутковский усмехнулся, – только у нас троих уродов отвлечённые разговоры за забором, которые, скорее всего, непонятны для большинства. Словом, пустая это затея и скучная.
– Ты просто ленишься…
– А ты человека убей, – неожиданно и агрессивно перебил Сикорского Марк, – и скука твоя развеется.
Лутковский и Сикорский переглянулись. Ленц это заметил и, выдержав небольшую нервную паузу, сказал:
– Ну и что задумались? Ничего пояснять не стану.
– Что пояснять, Марк? – растерянно спросил Владимир.
– Плюнь. Он над нами издевается. И шутки у тебя Марк какие-то неловкие стали, – с досадой сказал Сикорский.
– Вот и славно. Пошутили и хватит, – бодро резюмировал этот эпизод Ленц и предложил: – может, идём отсюда? Надоело здесь торчать.
– И куда пойдём? – спросил Лутковский.
– Можно к тебе, – ответил Ленц. – Кстати, мы тебе не рассказывали, у Володи в парадном парень с собой покончил. С войны вернулся и самостоятельно зажмурился.
– Знакомый парень? – спросил Сикорский Владимира.
– Близко не знал, но, конечно, виделись.
– Заманчиво, конечно, к тебе зайти, – Сикорский на несколько секунд задумался. – Нет, не могу. Встреча важная. Нельзя отменить. У меня еще минут сорок есть на вас. А вы лучше не домой езжайте, а к Юре Мельнику в его
