и вправду, насмешливо, с понимающей – до чего же мерзкой! – ухмылкой, наблюдал за Маниной деятельностью по уборке стола.
Увидев однако, что мрачная Маня хочет унести торт, моментально озаботился.
– Мань, – встревожено заговорил «шикарный мужик», следя глазами за уплывающим тортом, – что ты делаешь? Не уноси пока. Мань, а можно я его доем? – А, Мань?
– Ешь, – вздохнула Маня и вернула торт на место.
Леша обрадовался, придвинул торт к себе, и оперативно перехватив у Мани свою чашку – чтобы, не дай Бог, не унесла! – плеснул себе еще чаю.
Маня присела к столу и, подперев голову рукой, стала смотреть, как Леша уплетает торт.
Пригорюнилась.
– Мань, ты не переживай… – покосившись, ободрил он ее, не отрываясь от торта.
– Ты и так один полторта съел, когда Верка еще была… А торт – вон какой – огромный… 2 кг… Сколько можно, я просто удивляюсь…
– Можно много, Мань, – авторитетно заявил «шикарный мужик», с головой уйдя в торт и не забывая при этом прихлебывать из своей чашки.
– Да ты за торт… душу готов продать, – рассердилась Маня. – Тьфу, противно!..
– Не скажи, Маня, не скажи, – блаженно щурясь, хрипловато промурлыкал Леша. – Хотя – ты права, мужики, они все такие. За добрый кусок… нет, не торта, Мань, конечно, – Леша печально вздохнул, – торт, Мань – это по случаю… трагических обстоятельств, за неимением лучшего, так сказать… А вот за хороший кусок мяса, – с упоением вернулся он к прежней, осточертевшей Мане, теме, мечтательно закатив глаза, – за большой кусок, или лучше даже – несколько больших кусков… да соответствующий бутылек…
– Что?! – начала багроветь Маня. – Что-о-о?!
– Молчу, – моментально заткнулся «шикарный мужик». – Молчу. Не сердись, Мань, – примирительно, почти заискивающе произнес он. – И сосредоточенно углубился в торт.
Мане немедленно стало стыдно.
– Нет ничего хуже, чем зависеть от кого-то, – изрекла она философскую мысль. И вздохнула. – Извини, Леш. Ешь, и не обращай на меня внимания.
– А я и не обращаю, – дипломатично донеслось со стороны торта.
– Но ты сам поставил себя в такое положение, – начала по новой накаляться Маня, – и пребываешь в нем, по-моему, с удовольствием. И почему-то, по только тебе, Леш, известным причинам – мне недоступным! – никак не хочешь с ним расстаться, черт побери!.. С этим положением. Как-никак второй месяц на исходе, – вполне откровенно подпустила Маня «тонкий» намек на «толстые» обстоятельства. – Давно пора по-моему, опять-таки – согласись, Леш!
Но Леша, в свойственной ему манере, не обратил ни малейшего внимания на «тонкий» намек в свой адрес.
– А может я, – ухмыльнулся он, почти покончив с тортом и с наслаждением переключившись на энную уже по счету чашку чая, – не «с положением» не могу расстаться – а с тобой! А, Мань?
– Знаешь что!.. Ты просто…
