образом, возможность рассмотреть свои реакции на сепарацию в контексте переноса. Далее я проиллюстрирую это клиническим примером.
В случаях с объектно-ориентированными анализандами, к примеру которых я обращался в начале, сепарационная тревога является проявлением объектных отношений между людьми, отличающимися друг от друга, встречающимися и расстающимися. В случае анализандов, находящихся на уровне нарциссических отношений, существует тенденция переживать сепарационную тревогу преимущественно как утрату Эго, поскольку потребность оставаться сцепленным с объектом вызывает вредные для Эго последствия, включающие недостаток дифференциации между Эго и объектом.
Одной из центральных проблем психоаналитического процесса является обеспечение благоприятных условий для перехода анализанда с одного уровня психического функционирования на другой. А именно – с нарциссического уровня отношений, характерного для анализандов, интенсивно реагирующих на сепарации и не способных осознавать связь с аналитиком, на уровень объектно-ориентированных отношений, который предполагает переживание сепарации в контексте интерперсональных взаимоотношений и признание связи с аналитиком. Проработка сепарационной тревоги является поворотным моментом и центральной фазой психоаналитического процесса, независимо от того, какая из теорий объектных отношений принимается в качестве базисной. Многие характеристики этих трансформаций были описаны с различных позиций и исследованы в рамках развития психоаналитического процесса, оценки окончания анализа или их влияния на содержание фантазий, например, снов, приснившихся в ночь с воскресенья на понедельник (Grinberg, 1981). Меня очень впечатляет постепенная интернализация анализандами «способности держаться на плаву». Благодаря этому они приходят к ощущению возможности существовать без аналитика и «летать на собственных крыльях». В своем заключении я еще вернусь к этому.
Сепарационная тревога и нарциссические расстройства
До сих пор я сознательно рассматривал проблемы сепарационной тревоги в психоаналитическом лечении в рамках клинического подхода, обсуждая их в целом, без конкретных ссылок на определенные психоаналитические теории. Во второй части книги мы исследуем эти проблемы в свете различных психоаналитических теорий.
Хотя клинические факты, которые можно наблюдать и описывать общепринятыми терминами, формируют отправную точку обсуждения и, благодаря этому, они понятны всем аналитикам, одни и те же клинические факты могут восприниматься и интерпретироваться по-разному, в зависимости от преимущественной теоретической позиции аналитика. Мы обнаружили, что собственные психоаналитические представления аналитика непосредственно влияют на его отношение в контрпереносе, в том числе на воздержание от интерпретаций и на способ интерпретации сепарационной тревоги, возникающей в отношениях с анализандом. Далее
