заработать, если была возможность. Ведь на юге лето потом целый год кормит.
Положительно решив свой вопрос, Григорий уже собирался уходить, но Капитолина отвела его в сторонку и стала расспрашивать про соседку Веру, известно ли ему что-нибудь про неё.
Сначала мужчина удивился, но потом вспомнил последнюю встречу с художницей и сказал, что Вера приглашала его посмотреть дом и оценить, во сколько ей обойдётся ремонт крыши и замена окон. Его тогда совсем не удивило, что она быстро свернула обсуждение и куда-то заторопилась. Все соседи прекрасно знали, что Вера постоянно проводит мастер-классы по живописи и практически одна содержит дом. Плохого о ней сказать было нечего.
– А потом она звонила тебе, или ты слышал, как кто-то рассказывал, что она уехала и, может, не одна? – не унималась тётя Капа.
– Да ничего я не слышал. Я что, баба какая базарная, пойду сплетни по посёлку собирать? У меня самого дел по горло. Надо вот завтра в Майск за стройматериалами ехать. А ты чего вдруг встревожилась? Или случилось что?
– Да, понимаешь, Верки нет уже который день, – вдохнув, произнесла Капитолина и рассказала свою историю про банки, пирожки и Настёну из магазина.
– Да, дела, – неуверенно протянул Григорий и быстро распрощался.
Вера проснулась от того, что кто-то тормошил её за плечо.
– Эй, вставай! Ты что умерла, что ли? – услышала она над ухом.
Вероятно, это была реакция на перенесённое вчера потрясение, и девушка не могла сразу прийти в себя. Открыв глаза, она увидела, что рядом стоит не Зафар, а Оганес.
«Что они хотят сделать со мной? – подумала она устало. – А может, Оганес пришёл, чтобы отпустить меня домой? Но я ведь не закончила его портрет».
Художница села на кровати и опустила ноги на пол. Она неуверенно обвела взглядом комнату. Оганес, увидев табурет, тоже решил присесть. Перед ним находился мольберт, на котором так и остался стоять незаконченный портрет, обычно Вера убирала его в угол к другим холстам.
– Это же я! – неожиданно воскликнул мужчина и громко рассмеялся. – Да какой я красивый! – не унимался он, прицокивая языком.
– Там осталось немного фон доделать и небольшие детали подправить, – наконец подала голос художница. – Вы ничего не сказали про людей, которых надо рисовать. Поэтому я начала с вас. Если вам нравится, то сегодня я могу закончить ваш портрет и приступить к следующему.
Тут Оганес посмотрел на чёрный в разводах пол и уже другим тоном обратился к Зафару, который молча стоял в дверях, прислонившись к притвору.
– А почему ты не следишь за порядком в доме? Разве нельзя было это помыть?
Потом он строго посмотрел на Веру и тем же тоном добавил:
– Надо убирать за собой, девочка. Разве мама тебя не учила этому?
– Я
