я боялась остаться одна… – бабушка выглядела жалкой и больной.
– Бразильский сериал устроили: разлучили сестер и тридцать лет правду скрывали… Папаша тоже хорош! О второй дочери и не вспомнил!
– Вначале были письма, но я их выбрасывала. А потом я квартиру поменяла.
– Замечательно! Тебя даже не интересовало, как там твоя вторая внучка? Давай, выкладывай все, что знаешь о моем отце!
Софья Аркадьевна потерла лоб и медленно сказала:
– Его фамилия Обичкин, Обичкин Владимир Васильевич, сорок четвертого или пятого года рождения, родился где-то в этих краях, в рабочем поселке. Вот копия твоей первой метрики, – она достала документ со дна шкатулки.
– А почему мама – Белоцерковская? – спросила Надя, читая бумагу.
– Это фамилия моего отца. Выходя замуж, я ее не поменяла. И Любочку упросила так поступить. Что ж делать, если у нас в семье мужчин не осталось? А так – вроде бы род не прервется…
– Род не прервется! Ты сама, своими руками все разрушила! Где мне теперь их искать?
– Ты хочешь их найти?
– А ты как думаешь? У меня где-то есть отец и сестра, а я всю жизнь без них прожила. Ты хоть не понимаешь, чего меня лишила?
Софья Аркадьевна опять заплакала.
Надя залпом допила свой остывший чай, собрала со стола посуду и принялась ее мыть.
– Может, в передачу обратиться? На первом канале, «Найди меня», там стольким людям помогли… – осторожно предложила бабушка.
– Они найдут мою сестру, и мы на глазах у всего мира обнимемся в прямом эфире! Очень трогательно… А ты будешь сидеть у телевизора и плакать от умиления?
Надя была так зла, что даже чашку разбила, чего с ней никогда не случалось. Бабушка вздрогнула от резкого звука.
Надя замела осколки в совок, закрыла кран и опять схватилась за сигареты. Перед ней на столе лежали фотографии и какие-то конверты. В глаза бросился обратный адрес на одном из них: «С-Петербург, Большой проспект В. О., д. 53, кв. 3».
– А это что? – взяла она конверт.
– Это я года три назад наобум в Питер написала, на свой прежний адрес. Оказалось, что там из старых жильцов осталась одна Фаня Нейман. Кто-то погиб на фронте, кто-то не пережил блокаду, другие переехали… Фаина была старше меня на год, пишет, что живет теперь в одной из наших комнат, их туда во время войны переселили… Она страшненькая такая с детства была, сутулая, на одну ногу припадала. Семьи не завела, детей не родила, доживает свой век, нянча соседских отпрысков. Всю жизнь проработала лаборанткой в соседнем роддоме Видемана. Я тоже там родилась…
Надя отложила конверт и снова стала рассматривать фотографию с отцом.
– А может, мне Фаню попросить навести в Ленинграде справки? Все-таки ей там ближе… – заискивающе заглянула внучке в глаза Софья Аркадьевна.
– Твоей
