жизни бабушка была строгой, девочку не баловала. Вернее, даже терпела её присутствие. Давала еду, стелила постель – вот и вся забота. Тихая, спокойная по натуре Алёна большего не просила. Переживала свои визиты к бабушке молчаливо и возвращалась в город к тётке.
Набравшись храбрости, Алёна спустилась в сени. Света не было. Алёна включила фонарик на телефоне и луч света выхватил ножки табуреток, что являлись опорой для деревянного щита. На нём покоилась Агафья.
Старое, изрезанное морщинами лицо было напряжено и сдержано. Сжатые в тонкую полоску губы, делали выражение лица строгим и властным. Седые волосы убраны под платок, но прядка выбилась и вилась вдоль щеки.
Тени от фонарика падали на лицо старухи. Казалось, вместо глаз у неё две тёмные впадины.
– Подойди. – Услышала Алёна шёпот.
Девушка со стеклянным лицом стояла в ногах умершей и смотрела на лежащее тело.
– Подойди, – повторила старуха тихим и спокойным голосом. Алёна сделала пару шагов вперёд. Она смотрела на покойницу не отрывая глаз. В голове проносились сцены, отпечатавшиеся в её памяти из детства.
… Баба Агафья листает толстую книгу с незнакомыми символами и шепчет. Звук её голоса певучий, складный. Она знает строки из книги наизусть.
… На чердаке сохнут на нитке куриные лапки.
… Бабушка привела в дом огромную чёрную собаку. Подставив банку к собачьей морде, старуха собирала в склянку слюни и слизь, что капала из разинутой пасти собаки.
Всё это Алёна видела собственными глазами, но не придавала значения, ссылаясь на престарелый возраст родственницы. Сейчас эти сцены вспышками всплывали в её памяти.
– Подойди! – снова шёпот, ещё два шага вперёд.
В это мгновение фонарик погас.
– Боже, Боже! – закричала Алёна, выходя из транса видений. Она отскочила назад, налетела на что-то твёрдое. С грохотом упала то ли коробка, то ли ящик. Алёна лихорадочно тыкала в телефон, пытаясь заставить его работать. Горел только экран заставки, освещая перепуганное лицо девушки, но ничего вокруг.
Наконец-то деревянными пальцами ей удалось ввести пароль. Продолжая в истерике причитать «боже-боже», Алёна вновь включила фонарик. Сени осветил искусственный холодный луч. Покойница лежала на прежнем месте. Только рука её до этого располагалась на груди, а сейчас вдоль тела. Или нет?
Оказывается, упала коробка с луком и головки разлетелись по полу. Подняв несколько штук, Алёна решила оставить как есть. Повернуться спиной к старухе не хватало храбрости. Приставным шагом, наблюдая за лежащей мёртвой бабкой, Алёна прошла сени и вышла в огород.
Освещая себе дорогу фонариком, зашла в баню, где аккуратной поленницей были сложены колотые дрова. Взяв несколько поленьев, Алёна поняла, что больше ей не унести, она ведь травмировала плечо. Оно ныло болью и плохо двигалось. Но проходить ещё раз мимо бабы Агафьи ради дров Алёна боялась.
Стоило ей подумать об этом, как она
