беспомощного ребенка на склоне горы и смотрел, как он умирает, – искупил ли я вину, человек из страны царя? Ведь смерть того царевича… чуть не принесла стране погибель… Но я нашел другого Кира! Я спас нас! Я искупил вину?
– Искупил, – ответил Эверард, задумавшись о том, вправе ли он отпускать такие грехи.
Гарпаг закрыл глаза.
– Теперь оставь меня, – произнес он, и в его голосе прозвучало гаснущее эхо былых приказаний.
Эверард опустил его на землю и заковылял прочь. Совершая положенные ритуалы, два перса встали на колени возле своего господина. Третий воин снова отрешился от всего, ожидая смерти.
Эверард сел под деревом, отодрал полосу ткани от плаща и перевязал раны. С той, что на ноге, придется повозиться. Главное – добраться до роллера. Удовольствия от такой прогулки будет мало, но как-нибудь он доковыляет, а потом врачи Патруля с помощью медицины далекого будущего за несколько часов приведут его в порядок. Надо отправиться в какое-нибудь отделение, расположенное в неприметном периоде, потому что в двадцатом веке ему зададут слишком много вопросов.
А на такой риск он пойти не мог. Если бы его начальство узнало, что он задумал, ему наверняка бы все запретили.
Решение пришло к нему не в виде ослепительного озарения. Просто он наконец с трудом понял то, что уже давно вынашивал в подсознании. Он прислонился к дереву, переводя дух. Подошли еще четыре перса, им рассказали о том, что произошло. Они старались не смотреть в его сторону и лишь изредка бросали на него взгляды, в которых страх боролся с гордостью, и украдкой делали знаки против злых духов. Персы подняли своего мертвого командира и умирающего товарища и понесли их в лес. Тьма сгущалась. Где-то прокричала сова.
9
Заслышав шум за занавесями, великий царь сел в постели.
Царица Кассандана шевельнулась в темноте, и тонкие пальцы коснулись его лица.
– Что это, солнце моих небес? – спросила она.
– Не знаю. – Он сунул руку под подушку, нащупывая всегда находившийся там меч. – Ничего особенного.
По его груди скользнула ладонь.
– Нет, что-то произошло, – прошептала она, внезапно вздрогнув. – Твое сердце стучит, как барабан войны.
– Оставайся здесь. – Он поднялся и скрылся за пологом кровати.
С темно-фиолетового неба через стрельчатое окно на пол лился лунный свет. Ослепительно блестело бронзовое зеркало. Воздух холодил голое тело.
Какой-то темный металлический предмет, на котором, держась за поперечные рукоятки, верхом сидел человек, словно тень вплыл в окно и беззвучно опустился на ковер. Человек с него слез. Это был хорошо сложенный мужчина в греческой тунике и шлеме.
– Кит, – выдохнул он.
– Мэнс! – Денисон ступил в пятно лунного света. – Ты вернулся!
– А как ты думал? – фыркнул Эверард. –
