тела Граса. Он до последнего отказывался верить в то, что его друга больше нет.
– Что здесь произошло? – ужаснулся стоявший за ним Бёрд.
– Гигантский медведь – вот что. Я слышал об этом чудовище. Кажется, его называли Стражем леса. Мне говорили, что есть вероятность встретить его в этих землях. Но я до последнего в него не верил.
– Как же так?.. Это всё твоя вина! Ты во всём виноват! Да, это ты их убил. Их смерть на твоих руках! – Бёрд недовольно тыкал пальцем в направлении приятеля.
– Заткнись! – разозлился Финт.
– Знаю я, что ты задержался в Мирате не для того, чтобы закупить припасы! Это был лишь предлог! – Бёрд подошёл ближе, продолжая тыкать пальцем в его сторону. – Это всё из-за той девки, к которой ты ходил!
– Завались! – выбросив лопату, повысил тон Финт.
– Я долго терпел твои выходки, но с меня хватит! Видишь, к чему привели твои старания? Они все мертвы. Все! Ты погубил даже своего лучшего друга. А всё ради чего? Ради какой-то там бабы и своего!..
Вынув нож из кобуры, что висел у него на поясе, Финт резко провёл им по горлу приятеля. Упав на колени, Бёрд взялся за шею, откуда потекла кровь. Он попытался что-то сказать, но ничего, кроме кряхтения, не издал.
– Будто я и сам не понимаю, – расстроился Финт и пнул приятеля ногой. – Такой твари, как ты, не понять этого. – Он с ненавистью глядел на упавшего наземь мужчину. – Бабы? Говоришь, бабы?! – И пнул лежавшего в живот, который после от боли опустил свои окровавленные руки. – Видел бы ты эту бабу! Скотина, а не баба! Я, между прочим, старался. – Он вновь пнул приятеля. – Пыхтел, чтобы добыть ценную информацию. – И очередной пинок. – Всё ради вас, неблагодарных тварей! – И хотел пнуть ещё раз, но разочарованно: – А, подох уже.
Обтерев нож об одежду Бёрда, Финт убрал его в кобуру и продолжил копать яму, думая над тем, что в его жизни, кроме Граса, не было достойных людей. Все они всегда упрекали его, говорили, какой он бесполезный и никчёмный человек. Сначала – родители. Для них он – машина по переработке еды, лишний рот, на который им приходилось тратить свои заработанные гроши. Отец часто бил его, если он съедал лишний кусок чёрствого хлеба или брал не положенный ему кусок редиски. А о мясе, что бывало у них лишь по особым случаям – когда отцу удавалось получить объедки за удачно найденный минерал в качестве бонуса, – ему и думать нельзя было.
Однажды, когда отец принёс собачьи кости и уснул после тяжёлого дня, Финт стащил одну – уж очень он хотел есть. Пытаясь сгрызть её, он сломал зуб и повредил десну. Кровь «телка ручьём». Проснувшийся от его стонов отец поначалу не понял происходящего, но, обнаружив у сына кость, отлупил его до такой степени, что Финт стал заикой на целых шесть дней.
Тогда он не понимал, почему они родили его, дали ему жизнь, если после вечно обвиняли в существовании и относились к нему как к скотине.
Вообще, он не понимал их пристрастие иметь детей. Вечно брюхатая мать жаловалась на свой «никчёмный» живот, что мешал ей в повседневных делах и увлечениях, в особенности
