будь рядом Граса – возможно, он давно бы оказался в тюрьме или его тело стало бы украшением на воротах какого-нибудь города, как предупреждение любому, промышляющему злодеяние, а по факту – любому, кто решил покуситься на богатства местных авторитетов. Грас всегда останавливал Финта, говорил, что «овчина выделки не стоит», когда тот предлагал ограбить местную стражу, которая грабила нищий народ, налагая высокие поборы за торговлю, въезд в город или за местный воздух, якобы чистый и не осквернённый злыми богами. Он также останавливал Финта, когда тот хотел убить предавших их в очередном деле наёмника или работодателя, а также когда сам Финт хотел поступить подобным образом.
Грас мог поддержать или успокоить в трудный момент. Он говорил, что наступит время, когда «удача улыбнётся им» – и они найдут свою золотую жилу. Тогда у них будут женщины, вкусная еда, украшения, дома и самая красивая, разноцветная одежда. В общем, Грас для него – семья и опора, его совесть. По крайней мере, когда-то он был таковым.
Ничего друг, ничего. Я ещё покажу всем им… За нас обоих! – со слезами на глазах думал Финт.
Вскоре, так и не успев вырыть яму, он увидел показавшихся из-за деревьев знакомых людей.
– Что здесь произошло? – спросил Рапт. На его лице читались удивление и ужас, как и на лицах присутствующих с ним мужчин.
– На нас напал гигантский медведь, – ответил Финт.
– Когда это произошло? Разве вы не должны быть на другой стороне?
– Переправы нет.
Внезапно раздался громкий рёв – и Финт, бросив лопату, вылез из ямы со словами:
– Мы больше не можем оставаться здесь! Всё! Идём к озеру, пока это чудовище не вернулось за нами! – И, направляясь в лес, подумал: Я поквитаюсь с тобой во что бы то ни стало.
Гриша
«04:18» 16 июля
Проснувшись в своей кровати, Гриша не сразу ответил на разбудивший его телефонный звонок. Поглядев в потолок, он повернул голову в сторону приоткрытого окна, единственного в комнате: на улице было темно.
Неожиданно из-за стены раздался кашель. Это был старый дедушка, живший в соседней квартире. Он – курильщик со стажем. Его мучили частые приступы, порой очень долгие – бывает проснётся посреди ночи и начнёт кашлять до самого утра. Из-за этого Гриша часто не высыпался и опаздывал на занятия. Но он не обижался на старика. В такие моменты, глядя в окно ночного города, любой звук – будь хоть кашель, скрип кровати, глухой топот и стук металла – казался ему необычным и таким отдалённым.
Ночные звуки отличались от дневных, полных суеты и тревог. В них Гриша находил нечто новое, таинственное и загадочное. Ему казалось, что старик говорит с ним совершенно новым, неведомым никому языком – словно он желает передать послание того, кто скрывается от людских глаз в этом старом и чахнущем теле. Но, может, это лишь плод его воображения? – юноша не знал.
Гриша потянулся за лежавшим на тумбочке
