слова отражали нечто большее, чем поэтический дар.
– Я буду за тобой приглядывать, – сказал мужчина.
Теперь Клара узнала и его. Жиль Сандон, бойфренд Одиль.
– Объясни, зачем тебе туда надо, Жиль?
– Да так, просто забавно.
– Потому что она там будет?
Наступила тишина, нарушаемая лишь стоном Клариных ног.
– Ты же знаешь, что и он там будет, – не отступала Одиль.
– Кто?
– Ты знаешь кто. Месье Беливо, – сказала Одиль. – У меня плохое предчувствие, Жиль.
Последовала еще одна пауза, потом заговорил Сандон, низким ровным голосом, словно он предпринимал громадные усилия, чтобы подавить в себе все эмоции:
– Не волнуйся. Я его не убью.
Клара начисто забыла о своих ногах. Убить месье Беливо? Да кому такое в голову могло прийти? Старый владелец магазина никого в жизни и на цент не обсчитал. Что может иметь против него Жиль Сандон?
Услышав, что они уходят, Клара выпрямилась, преодолевая боль, и посмотрела им вслед. Фигура Одиль напоминала грушу, и шла она чуть покачиваясь. Жиль был громадиной и всем своим видом напоминал медведя, а его узнаваемая рыжая борода была видна даже со спины.
Клара посмотрела на свои потные ладони, сжимавшие деревянные пасхальные яйца. Веселенькие краски впитались в кожу.
Внезапно спиритический сеанс, который казался забавной идеей несколько дней назад, когда Габри повесил в бистро объявление, извещавшее о приезде знаменитого экстрасенса мадам Айседоры Блаватски, стал видеться по-другому. Клара почувствовала, как на место радостного предвкушения пришел страх.
Глава третья
Мадам Айседора Блаватски в тот вечер была сама не своя. На самом деле она была вовсе не мадам Айседора Блаватски.
– Прошу вас, называйте меня Жанна. – Эта похожая на мышь женщина стояла в центре второго зала бистро и протягивала руку. – Жанна Шове.
– Bonjour, Madame Chauvet. – Клара улыбнулась и пожала вялую руку. – Excusez-moi[7].
– Жанна, – напомнила ей женщина еле слышным голосом.
Клара шагнула к Габри, который предлагал гостям блюдо с копченым лососем. Зал начинал понемногу заполняться.
Габри протянул блюдо Кларе:
– Немного лосося?
– Кто она? – спросила Клара.
– Мадам Блаватски, знаменитый венгерский экстрасенс. Ты что, не чувствуешь ее энергетику?
Кларе помахали Мадлен и месье Беливо, она ответила им тем же, потом посмотрела на Жанну, которая, судя по ее виду, готова была упасть в обморок, если бы кто-то ее освистал.
– Я определенно чувствую что-то, юноша, и это чувство – раздражение.
Габри Дюбо разрывался между двумя чувствами: с одной стороны, он испытал удовольствие, услышав подобное обращение к себе, а с другой – в этом обращении было что-то оскорбительное.
– Это не мадам Блаватски. Она
Добрый день, мадам Шове… Прошу прощения (
