бунтарскому характеру, по её взрослым не по годам мыслям – в этом они были похожи – по её серо-голубым глазам и небольшому росту. В конечном итоге Оскар понял, что влюбился в очередной раз.
«Так, Оскар, она – дочка сирены. Даже если не колдует, могла ли она как-то, сама не зная этого, повлиять на тебя?»
Он всячески пытался себя разубедить в правильности этих чувств и такими мыслями, и попыткой вдолбить себе, что она ещё ребёнок. Но сердцу ведь не прикажешь, верно?
Однажды ему удалось отыскать её в какой-то глуши Безмолвного Леса. Сам Оскар тут никогда не бывал и поразился тому, как всё-таки многообразна природа вокруг. Например, тут не было ни единого хвойного дерева, а вдалеке виднелись скалы.
Юля стояла и смотрела куда-то. Точнее во что-то. Но Оскар никак не мог понять, что же она там такое увидела. Вампир тихонько подкрался к ней сзади и приобнял за плечи. Девочка не сопротивлялась. Даже наоборот: слегка наклонилась, коснувшись затылком его груди.
– Видишь? – шепнула она, указав куда-то пальцем. – Там что-то не так.
Оскар прищурился. Было ранее утро, виделось плохо, даже с его ночным зрением. Что мог увидеть человек такого необычного, что недоступно глазу вампира?
Наконец спустя несколько минут он понял. Воздух в том месте, что указала Юля, колебался, будто над пламенем костра. Вот только никакого пламени не было.
– И что это такое? – спросил он.
– Если приглядеться, то там вроде бы травка зеленеет. Наверное, я уже с ума схожу от такой закрытой жизни.
– Да нет. Кажется, я тоже вижу.
Юля с благодарностью посмотрела на Оскара и вдруг прильнула к его губам, встав на носочки. Закончив, она быстро отвернулась, поправляя волосы.
– Прости, это… случайно.
– Всё хорошо, малышка.
Они ещё постояли немного в обнимку, посмотрели на колеблющуюся материю, открывающую им вид бесконечного лета. Они не заметили, как случайный выискивал в снегу что-то блестящее…
И вдруг Юля сказала:
– Обрати меня.
– Чего?
– В вампира обрати, а?
– З-зачем?
– Я сифом хочу быть нормальным. Раз уж я тут всё равно живу, а будущего у меня никакого как у человека в этом городе нет. Ты это и сам прекрасно понимаешь.
– Но это же безумие! – Он вспомнил Бьянку. – Вот представь, тебе навеки останется двенадцать лет.
– Так это же классно. Сифы не напрягают детей.
– Если ты перестанешь взрослеть, то тогда у тебя будущего точно не будет. Посмотри на меня. Все мои друзья невампиры построили карьеру, обзавелись семьёй, кто-то даже успел состариться и даже умереть. Я ничего этого не могу. В случае смерти – это, конечно классно. Но вечная жизнь – это ужасно. За сто пятьдесят лет ты успеешь попробовать всё минимум дважды из всего «прикольного» и «крутого», что тебе таким кажется.
– От тебя слышать подростковый сленг всё равно, что от старого деда, – она засмеялась.
– Не
