Рубашка вся мятая.
– Я в порядке, если тебе вдруг интересно, – бросаю устало.
Сэм помешан на научной фантастике и ужастиках, поэтому вся комната у нас увешана мрачными плакатами и резиновыми масками лупоглазых пришельцев. Родители надеются запихнуть сына в Массачусетский технологический институт, а потом пристроить в какую-нибудь фармацевтическую контору покруче. Сэму такая перспектива не очень нравится, но они об этом и не подозревают. Даром что он здоровый как медведь и только про кровищу и болтает – отстаивать свою точку зрения не умеет совсем. Мы вроде как друзья. Во всяком случае, мне приятно так думать. Компании у нас разные, и «дружить» поэтому легче.
– На самом деле я… Да какая разница. Умирать пока не планирую.
Сэм с улыбкой натягивает форменные веллингфордовские перчатки.
– Хорошо, что ты голым не спишь.
Фыркнув, падаю на койку. Жалобно скрипят пружины. На подушке свеженький конверт с шифром: это какой-то девятиклассник ставит пятьдесят баксов на победу Виктории Кварони в конкурсе талантов. Шансы ничтожные. Кстати, пока меня нет, кто будет вести дела и выплачивать выигрыши?
– Ты точно в порядке? – интересуется Сэм, легонько пиная ножку кровати.
Киваю. Надо бы рассказать о своем отъезде. Счастливчик, скоро вся комната будет в его распоряжении. Но что-то пока не хочется окончательно расставаться с призрачными остатками нормальности.
– Устал просто.
Нацепив рюкзак, Сэм хватается за ручку двери.
– Пока, шизик.
Машу в ответ перевязанной рукой, и тут меня осеняет.
– Эй, постой-ка.
Сэм оборачивается.
– Я тут подумал… Если придется уехать, ставки принимать сможешь?
Не надо бы его просить. Мало того что пришлось признаться, что практически отчислили, так еще буду в долгу. Но уж очень хорошо у меня тут все устроено, бросать – не дело.
Сэм задумался.
– Да ладно, забудь. Считай, что ничего…
– А мне доля полагается?
– Двадцать пять процентов. Ровно четверть. Но тогда будешь не только деньги собирать.
– Пойдет, – он медленно кивает.
– Ну и чу2дно, в тебе я уверен на все сто.
– Лестью ты чего хочешь добьешься. Только с крыши она слезть не поможет.
– Ну-ну.
Со вздохом сползаю с кровати и достаю из комода чистые форменные брюки. Черная ткань ужасно колется.
– А чего это ты вдруг уезжаешь? Не отчисляют ведь?
Отворачиваюсь, натягивая штаны, но голос подделать трудно:
– Нет. Вообще-то, не знаю. Давай-ка расскажу, что делать.
– Ну и?
– Возьми записную книжку. Там имена, цифры – короче, все. Заноси туда ставки.
Влезаю на стул, чтобы добраться до верхней полки шкафа. Там наверху, за дверцей, прилеплен
