А взялся публиковать – тем более, не делай на возраст автора никаких скидок. Скидки никогда не ведут к прогрессу в чем бы то ни было. Литература не исключение. Фантастика – тем более.
Так – или примерно так – писал в своей статье известный писатель-фантаст Генрих Альтов.
Несколько дней спустя после пресловутой публикации в «Литературке» Борчака подвалил ко мне на перемене и спросил:
– Хочешь, я тебя с Альтовым познакомлю? С тем, кто про тебя статью написал.
Сам Борька познакомился с известным фантастом, как я понимаю, всего неделей раньше, и обстоятельства этого знакомства для меня навсегда остались неизвестными. Скорее всего, Борька узнал у кого-то адрес Альтова, явился к нему домой и сказал, что надо бы обсудить кое-какие вопросы. У Бори никогда не возникало проблем с тем, чтобы с кем-то познакомиться, что-то у кого-то спросить – общался он легко, в том числе и на темы, в которых ничего не смыслил.
– С Альтовым? – испуганно переспросил я. – А он согласен?
Можно было подумать, что Борька его об этом спрашивал!
То ли в тот же вечер, а может, несколько дней спустя мы отправились на Апшеронскую улицу. Это был старый бакинский район неподалеку от колхозного рынка «Кеманчи мейдан», где дома были по преимуществу одноэтажными, белеными, а улицы – горбатыми, с побитыми тротуарами и давно не чиненым асфальтом. Мы поднялись по улице Джабарлы – это был еще вполне цивилизованный район, где располагался райисполком, – и свернули на Апшеронскую, отчего мне стало не по себе: я не мог допустить даже в мыслях, что автор замечательных рассказов о морских и межзвездных капитанах живет в неказистом, будто даже кривом, одноэтажном домишке, куда мы попали через типичный бакинский дворик, где на веревках сушилось белье, а соседские дети орали, будто пресловутые ракопауки с планеты Пандора, в то время еще не описанные братьями Стругацкими.
– Вот, – сказал Боря, когда нас впустили в светлую прихожую, тоже типично бакинскую – это была застекленная веранда, где хозяева хранили все, что не помещалось в комнатах, и где зимой было холодно, как в Арктике, а летом жарко, как на экваторе. – Это про него вы писали в «Литературке».
Известный писатель Генрих Альтов оказался человеком невысокого роста, чуть сутулым. Не думаю, что он был доволен поступком Бори – привел, понимаешь, графомана, и что с ним теперь делать?
Мы прошли в комнату, где было всего одно выходившее на улицу окно с широким подоконником. Старый диван, несколько стульев, письменный стол с пишущей машинкой (принадлежность истинного писателя, о пишущей машинке я в то время даже не мечтал!), полки с книгами, стоявшими не по порядку, а, как мне показалось, совершенно хаотически. На диване, на столе и на любой плоской поверхности – кое-где на полу тоже – лежали книги, книги, книги… Собственно, моя память
