хотя в основном она была заполнена отметками повыше. Но вот с дисциплиной у меня постоянно были проблемы. А если бы я был уличён во всех «самоволках» и остальных проступках, которые случались со мной очень часто, то, наверное, меня давным-давно бы выперли из училища.
Но, слава богу, я уже окончил четвёртый курс и был направлен на индивидуальную практику. Это явилось только результатом моей учёбы. Те, кто учился только на тройки, проходили коллективную практику на учебных судах «Профессор Ющенко» и «Меридиан». А везунчики, то есть отличники и даже те, кто не был отличником, проходили индивидуальную практику на судах загранплавания. Им визу открывали заранее. У некоторых из них родители были у «власти», то есть начальниками в администрации края, города или каких-нибудь райкомах и парткомах.
Вот если с сегодняшней точки зрения рассуждать о результате нашего обучения, то на учёбе в училище, которая рождает истинных моряков, я бы оставил только троечников. Потому что все отличники, хорошисты и дети влиятельных родителей вскоре после окончания училища ушли на берег и на пароходы смотрели только с высоких строек коммунизма.
Морю они не отдали ни капли своей души, да и жили только для себя. Для них главной целью было получить диплом. А остальное – Вася не чешись. Романтики в этом не было. Да и какая романтика в жизни механика? Грязь, постоянные нарекания за невыполненный ремонт, переживания, постоянно грязная роба, замазученные руки и тело, которые свели в могилу не одного из моих друзей, истинных троечников. Недаром нашу профессию механика штурманы пренебрежительно называют «маслопуп». И они же пренебрежительно бросают в наш адрес: «Жопа в масле, грудь в тавоте, но служу в торговом флоте». Иногда это писалось на стенках туалетов «замазученными» пальцами уставших пацанов.
После несложного оформления документов в отделе кадров Дальневосточного пароходства я выехал в Находку. Ночной поезд доставил меня в этот необычный морской город, вытянувшийся вдоль берегов бухты Находка. Погода была самая что ни на есть приморская: туман, морось и слякоть.
Мне ещё в отделе кадров Мария Александровна рассказала, как добраться до судна, которое стояло на мысе Астафьева. Так что пока я доехал туда, то промок до нитки, но цели достиг.
На проходной узнал, где стоит «Шатура», и без труда нашёл её на контейнерном терминале мыса Астафьева.
Приняли меня на судне хорошо. Вахтенный матрос сразу отвёл меня в каюту второго механика, осторожно постучав в открытую дверь:
– Степаныч. К вам нового моториста прислали.
Из глубины небольшой каюты вышел полный, похожий на колобка, лысоватый мужичок с пронзительным взглядом.
– И кого это в очередной раз прислало нам наше родное пароходство? – как бы с издёвкой произнёс он.
Матрос протянул ему мои документы.
Степаныч напялил на внушительный
