но знаю – это точно он. Такое бывает, человек вроде и не похож на себя, но ты своим спящим нутром чувствуешь, кто это.
Стираю слезу с щеки. Все было настолько реально, что я чувствовала запах ядовитого мужского парфюма, при том что я абсолютно не знаю, как он должен пахнуть.
Кажется, я вытравила его из своих диалогов, но не могу вытравить из снов – он появляется почти каждую ночь. Слава богу, что не пишет больше – хотя как он напишет, если я его заблокировала?
В приступе паники захожу в «Телеграм», чтобы вновь перечитать все, что он мне писал. Перечитать и в двадцать пятый раз постараться понять – может, я чего-то не увидела? Не разглядела тайного смысла? Не нащупала двойное дно? А ведь каждый раз Андрей объявлялся, когда речь шла о Кирилле – причем в диалоге с Луной. То, что он читал нашу переписку, понятно. Но какой смысл? Хотел вернуть мне бессонницу, чтобы я думала и гадала о его мотивах?
Значит, его не устраивает Кирилл. Да это и было понятно, Андрей не скрывал.
Был в сети только что. Не спит. Надеюсь, тоже кошмар приснился.
Теперь он не может мне писать и видеть, когда именно я была в сети. Должно быть написано, что давно. Но может видеть онлайн. Мы проверили это с Владом. В тысячный раз перечитываю, только ничего нового для себя не нахожу. Андрей изъяснялся предельно ясно. Никакой игры слов, ребусов, загадок. Все, что нужно, сказал прямо.
Нет, нормальный человек такой фигней страдать не будет. Искренне жаль Луну, которая держится за него, как за спасительную ниточку. Она ведь действительно чуть ли не молится на него – тогда как Андрей делает из нее тряпку, о которую вытирает все прилипшее к подошвам дерьмо.
Вряд ли нужно продолжать мусолить эту тему с самой собой.
Все закончено. Больше никаких точек соприкосновения с Андреем. Если и будем видеться, то только в компании. И то я постараюсь свести встречи с ним на нет. Все хорошо. Тем более что уже сегодня вечером мы встречаемся с Кириллом – только вдвоем.
Надеюсь, что наедине мы сможем насладиться друг другом – мне так хочется стать для кого-то не просто картинкой, а чем-то большим.
Той, за которой хочется ухаживать. Хочется желать спокойной ночи. Хочется звонить по утрам.
Хочется нежности, а не зверства.
Хочется быть девочкой, которую не будут опускать – с небес или просто как факт.
Все мои мысли должен занять Кирилл.
Верю, что наедине нам будет интересно.
– Пап, не знаешь, где мои тапки?
– Знаю.
– И? Куда они делись?
– Я проснулся пораньше и выбросил их, – монотонно говорит папа, не отрываясь от телефона.
– Зачем?
– Те потерлись уже, заказал тебе новые, завтра придут.
– Единороги?
– Единороги.
Тут папа откладывает и телефон, и кофе – чтобы принять на себя все поцелуи благодарности.
Закрываю окно, потому что дует слишком прохладный ветер – он метает мое волнение из одного угла в другой. Совсем пасмурно на улице, словно
