нормальную партию можно? – Сергей пытался говорить тихо, но его было хорошо слышно. – Без вот этого «ла-ла» на одной ноте.
– Можно! – Иван, просияв, начал быстро писать по нотной бумаге, что-то напевая.
– Назовите песни, которые первые приходят вам в голову.
Настырный Артур никак не мог угомониться.
– «Аве Мария», «Марш юных нахимовцев», «Вместе весело шагать». И… «Крылатые качели».
– Вы пели в хоре! – радостно завопили все четверо разом.
– Вы меня раскрыли, – улыбнулась я. – По мнению моей мамы, хорошая девочка из хорошей семьи должна окончить музыкальную школу. Без этого никак.
– И вы?..
Лев поднял голову от рояля, не переставая наигрывать. Его лицо закрыто длинной гривой, но от вида длинных сильных пальцев, что нежно касаются клавиш, можно просто захлебнуться слюной. Хорош… Как хорош!
– А? – Я поняла, что у меня спрашивают. – Я? Нет. Я бросила.
– Почему?
– Бунт.
– И вам позволили? – с таким ужасом в голосе сказал Иван, словно ему безжалостно сообщили, что Бузову приняли на хоровое пение в консерваторию.
– Да, – с удивлением посмотрела я на него.
Нет, мы с мамой, конечно, не разговаривали какое-то время, она обижалась. И злилась. Но мое решение приняла.
Снова взгляды.
И я внезапно понимаю, кого они мне напоминают. Они как Клео, только в человеческом и мужском обличии. А с точки зрения эстетического наслаждения не только составят ей конкуренцию, но и выиграют в этой борьбе, прости, Клеопатра. – А вы можете спеть «Крылатые качели»? – улыбаюсь я им.
Ну хотят мужчины показать класс и поразить даму. Вот пусть показывают и поражают. Зачем я буду им мешать?
– Слушайте! – Иван смотрит на своих с детским восторгом. – Что ж мы про «Качели» забыли? И в концертную программу не поставили.
– А ты их в детстве не напелся?
А вот Артур эту песню не любит, вон как скривило. А ты думал? Мало того, что перечислю песни, так еще и назову ту, которую ты любишь или умеешь петь? Ага, сейчас. Зря, что ли, я ваши концертные программы отсматривала?
Кто кровожадный?! Я! Кому коварство второе имя? Мне!
Но ребята сдаваться не привыкли и вызовы, судя по тому, как зашевелились – любили.
Лев оторвался от наигрывания чего-то страдальческого, похоже, собственного сочинения. У Артура заблестели глаза, он словно очнулся. Иван и Сергей, правда, как что-то расписывали на нотных листах, так и продолжили.
– Только мне текст нужен, – не поднимая головы, быстро что-то набрасывая и одними губами напевая, проговорил Иван.
– Не, молодец какой, – возмутился Артур. – Он текста не помнит, можно подумать, мы всю ночь учили.
– Ты их все равно никогда не помнишь, – беззлобно поддел его Иван.
– Да ладно, сейчас все будет. – Лев уже колдовал у ноута в другом конце репетиционного зала.
Зашуршал
